Моногамия Книга 2 и Книга 3 (старая редакция) - стр. 20
-Ты знаешь, я боюсь его тревожить, может, пусть он лучше спит, а ты дай ему эти бумаги на подпись, когда он будет в состоянии их подписать, а я завтра заеду, заберу?
-Нет, Марк! Ты должен пойти к нему с широченной улыбкой, и как ни в чём не бывало сказать, что он выглядит лучше, чем в прошлый раз, что цвет лица живее, и что ты зашиваешься без него и ждёшь на работе! Это ясно тебе?
-Ок, я понял.
-Просто представь себе его ещё более худым, осознай, смирись, и тогда только иди. И да, не трогай его, я сама разберусь, просто оставь бумаги эти на полу, я потом помогу ему встать, и мы вместе подпишем. Завтра заберёшь. И подумай заранее, о чём будешь говорить с ним, чтобы у него не сложилось впечатление, что ты не видишь смысла в обсуждении чего-либо с ним, как это вышло у вас в прошлый раз! И не смей рыдать, ты же мужчина, в конце концов! Зачем тебе бицепсы, если ты не можешь сдерживать свои слёзы, когда друг болен и другу нужна поддержка!
Марку надоедают мои нравоучения, он злится на меня, а мне этого только и надо: злой он точно не расплачется там. Мне легче, я вижу Алекса каждый день, он меняется у меня на глазах, но если меня совсем уж мучает отчаяние и усталость, я тихо рыдаю в ванной, когда Алекс спит, и к моменту его пробуждения, как правило, уже сияю улыбкой.
{Moby-Live Forever}
Марк спустился скоро, минут через двадцать – не надолго его хватило… Предлагаю ему кофе, на что он отвечает:
-Лучше дай чего-нибудь покрепче!
-Ты же за рулём!
-Я с помощником, он сядет за руль.
Даю ему бокал и бутылку виски. Себе варю кофе, и мы садимся в мягкие диваны у самой стеклянной стены, ведь вид на море сегодня просто обворожителен: морозное небо залито розовым светом, а море шумное, тёмное, покрыто мелкими белыми барашками волн. Спрашиваю:
-Ну как всё прошло?
-Нормально. Но выглядит он ужасно, сомневаюсь что то, что ты говоришь, правда. Ему явно недолго осталось. Он хотел встать, но не смог.
-У него просто голова кружится, это пройдёт.
-Нет, у него просто нет сил уже для этого. Он уже практически труп, и от него почти уже ничего не осталось.
-Зачем ты мне всё это говоришь? Ты что думаешь, я здесь как на курорте наивная загораю? Я всё вижу не хуже тебя, и мне невыносимо больно и тошно от всего этого, я дико устала, я сама уже похудела килограммов на пять, и дома меня ждут мои дети и муж, мой муж, между прочим, который может выгнать меня после всего этого! Ты бы не выгнал свою жену, если бы она пропадала месяцами, помогая чужому человеку, да ещё и мужчине?
Я не выдерживаю и рыдаю впервые при живом человеке за последние месяцы… А Марк говорит вдруг:
-Если ты уйдёшь, он точно умрёт, но не от рака, от тоски по тебе. Он любит тебя, всегда любил…
- Но никогда не говорил об этом…
- Не всегда нужно говорить.
- Всегда нужно, Марк, всегда! И я не собираюсь никуда уходить и уезжать, я здесь, чтобы помочь ему победить эту болезнь, и мы победим её! Сейчас я выплачусь тебе, а наверх поднимусь с радужной улыбкой и скажу ему, что анализы у него хорошие, что он молодец, что держится хорошо, и что сегодня выглядит лучше, чем вчера, хотя это неправда, и сегодня он выглядит хуже, а завтра, я знаю, будет ещё хуже и послезавтра тоже! И у меня так же есть глаза и мозги, как и у тебя, но сейчас главная помощь ему от нас – это вера и поддержка!