Монах Ордена феникса - стр. 29
– Приветствую тебя, честной брат Альфонсо, – сказал старик спокойно, вроде даже миролюбиво, но интонация голоса показалась Альфонсо слащаво фальшивой, как ласковый голос любовницы перед тем, как она всадит нож в сердце. От сравнения старика с любовницей Альфонсо внутренне покорежило, и, видимо, это отразилось на лице в виде гримасы отвращения, которая появилась как раз после слов старика. И старик удивленно поднял брови.
– Я Бурлидо Аск Эгет Мелисский, – патриарх всея Эгибетуза, милостью божьей.
Альфонсо склонил голову.
– Бурлилка багет склизкий, – мысленно окрестил он епископа, поскольку знал – по другому он не запомнит.
– Ты можешь обращаться ко мне «Ваше высокопреосвященство».
Какой мерзкий старикашка с противным голосом, – сказал Альфонсо сам себе в своей голове.
– Знакомство с вами для меня честь, Ваше высокопреосвященство – сказал Альфонсо вслух и снова склонил голову. Он старался держаться уверенно, но подумал, что возможно у него в покоях уже провели обыск, нашли травы, и теперь медленно, с наслаждением тянут на костер, стало жутковато. Альфонсо, на всякий случай, начал незаметно осматриваться – как, если что, сбежать, но сбежать отсюда можно было только через огромную дверь, предварительно пооткрывав, если делать это в одиночку, ее полдня. За это время стражников набежит тьма со всей страны, они еще и пообедать успеют.
– Значит ты монах, – скучно проговорил толстый словно сквозь сон, едва приоткрыв щелочки за которыми скрывались глаза. Твердый, надменный, стальной взгляд. Который тот час же скрылся за жировыми складками век.
– Да, Ваше высокоблагородие.
– Ваша светлость. Монах, убивший волка, зверя, который укокошил десятерых лучших воинов страны?
– Не убил, а прогнал, Ваша светлость.
– Все равно, – отрезал толстый, – десять вооруженных солдат не прогнали, а ты прогнал. Не слишком ли сильно, для монаха с арбалетом за спиной?
– Арбалет поможет против собак, но не против исчадия леса. Стрелами шкуру демона не пробьешь, – Альфонсо улыбнулся –чуть заметно – и спокойно посмотрел толстому в глаза. Однако внутри, в голове металась буря, разрывающая на куски мысли, ломающая способность слышать и думать, буря из старого, доброго животного страха. «Благодарность» за спасение жизни в виде очищения огнем не редкость в среде высшей знати, и теперь шесть пар глаз очень внимательно изучали неизвестного отшельника монаха, который так удачно оказался в нужном месте в нужное время. Альфонсо начал волноваться, появилось ощущение, что он начинает тонуть в чем то липком и вонючем, без возможности вылезти, а эти три фигуры: баба, жирдяй и тощий старик, беспомощные в лесу, но сильнейшие среди людей, топят его ради своих интересов.
– Сторонники нашего ордена сильны верой, но не оружием…– Альфонсо запнулся поняв, что сболтнул лишнего, но было уже поздно.
– Ордена? Какого ордена? – оживился епископ.
– Ордена света, – не моргнув глазом ответил Альфонсо, и закатил глаза, словно молясь про себя. Он чувствовал, что ложь тащит его все глубже и глубже куда то в опасный мрак, ему казалось, что все уже все о нем знают, и только издеваются над ним. Но звериная повадка бороться до конца превратила липкий страх в звериный оскал, слабость трусости в жажду крови и драки. Его не уведут отсюда, его унесут мертвым. И Альфонсо обязательно прихватит кого нибудь с собой. Наверное, того, тощего.