Молодая жена и несносный характер в придачу - стр. 24
Он направился прямиком к распорядителю бала с четким намерением больше не приглашать на танец ни одну леди. Господин Мелан издалека увидел грозное выражение лица виконта и предпочел встретить его гнев возле именинника и его дочерей.
«Старый плут, – хмыкнул про себя Фармас, разгадав маневр распорядителя. Но увидев, как тот шепчется с Соланж, и оба бросают в его сторону настороженные взгляды, Леон тут же догадался, кому обязан столь насыщенной танцевальной программой. – Вот, значит, как. Решила сделать из меня посмешище! – багровея, понял он задумку Соланж по-своему. – Посмотрим, что ты будешь делать, когда сама окажешься в таком же положении».
Леон подошел к командующему, выразил восхищение чудесным приемом, сделал простенький комплимент сдержанности и такту Люсьены, пожурил распорядителя, так активно приглашающего в круг танцующих именно Фармаса, и наконец повернулся к младшей дочери графа.
– Леди Соланж, мне кажется, вы сегодня недостаточно внимательны к гостям, – протянул с хрипотцой Леон. – Я не имел чести лицезреть вас на паркете последние три танца.
В зеленых глазах зажегся недобрый огонек, и Соланж проскрежетала:
– Вам именно что кажется, виконт.
Командующий, с удивлением следивший за их яростным обменом непримиримыми взглядами, воскликнул:
– Не обращай внимания, Леон! Сола обычно сама выбирает, с кем танцевать. Все давно привыкли и не суются к ней первыми. – Он захохотал, точно это была хорошая шутка. – Потанцуй лучше с Люсьеной.
Леон заметил страдание, на секунду мелькнувшее в синих глазах старшей из сестер, и почувствовал себя неуютно. Но Люсьена тут же изобразила на личике милую сдержано-пресную улыбку и уже готова была присесть в реверансе, принимая неозвученное приглашение, как прозвучал звенящий решимостью голос Соланж:
– Не стоит, отец. Люсьена утомлена. Я с удовольствием потанцую с виконтом Фармасом, раз уж он так настаивает. Мне действительно не довелось сегодня уделить ему достаточно внимания.
Последнюю фразу она произнесла больше с угрозой, нежели с сожалением, и граф невольно бросил на Леона встревоженный взгляд, но Фармас не придал этому значения. У него в груди разлилось такое приятное тепло, точно он был голодным львом, и тут вдруг прямо перед ним возникла аппетитная антилопа, которой он вознамерился полакомиться.
– Почту за честь, – пророкотал Леон. Он поклонился и предложил Соланж ладонь.
Она присела в реверансе и протянула крошечные, точно детские, пальчики. Леон тут же цепко зажал их, будто боялся, что девушка передумает и сбежит, и повел в центр зала.
Едва они вышли на паркет, как Фармаса обуяла неконтролируемая удаль. Он прижал к себе вскинувшую в изумлении темную бровь Соланж и закружил в такт звучавшей быстрой мелодии. Внезапно все его тело стало легким, и любые движения давались ему свободно и непринужденно.
– Не стоит так крепко меня держать, – процедила Соланж. – Или вы решили исполнить свои тайные фантазии, рухнувшие в Асторе?
Леон посмотрел в ее раскрасневшееся от стремительных движений лицо и почувствовал, что в простых словах скрыта та самая истина, что почему-то раньше ускользала. Он действительно мечтал вот так держать ее в своих объятиях с того самого момента, как увидел танцующей невероятный танец подле Клибера.
– Мы уже перешли на неофициальное обращение, – усмехнулся Фармас, любуясь крохотными веселыми веснушками на щеках и вздернутом носике насупленной девчонки, которая даже не потрудилась использовать пудру, чтобы их скрыть. – Думаю, нам не стоит разыгрывать великосветскую беседу, раз уж мы успели познакомиться при других обстоятельствах.