Молния - стр. 26
Слова застряли у Лоры в горле. Она пятилась, пока не наткнулась на стену рядом с кроватью.
Шинер стоял неподвижно, опустив руки по швам, сжав кулаки.
В приюте не было кондиционеров. Несмотря на распахнутые окна, в комнате стояла тропическая жара. Но Лора не ощущала духоты, пока не увидела Шинера. Теперь майка на ней взмокла от пота.
За окнами раздавались смех и крики играющих детей. Они были рядом, но звуки долетали до Лоры как бы издалека. Тяжелое равномерное дыхание Шинера становилось все громче, постепенно заглушая детские голоса.
Они долго стояли молча и неподвижно. Потом он резко повернулся и вышел из комнаты.
Вся в поту, Лора подошла к кровати и села на край: у нее подкашивались ноги. Изношенная сетка провисла, заскрипели пружины.
Постепенно сердце перестало бешено колотиться в груди, Лора оглядела свое новое мрачное жилище и ужаснулась. По четырем углам комнаты стояли узкие железные кровати, покрытые изношенными до дыр покрывалами, с бесформенными плоскими подушками в изголовье. У каждой кровати размещалась исцарапанная, с пластиковым верхом тумбочка, а на каждой тумбочке лампа с железным абажуром. Лоре принадлежали два из восьми ящиков в старом комоде. Она также могла распоряжаться половиной одного из двух стенных шкафов. Изодранные полинявшие занавески бесформенными засаленными тряпками свисали с ржавых карнизов. Весь дом дышал плесенью и запустением; сам воздух в нем пах чем-то неуловимо неприятным, а по комнатам и коридорам бродил Вилли Шинер, словно злой дух в ожидании полнолуния и кровавого шабаша с его участием.
В тот вечер после ужина близнецы Аккерсон закрыли дверь и пригласили Лору сесть вместе с ними в кружок на потертом коричневом ковре, чтобы поделиться секретами.
Четвертая соседка по комнате – странная, тихая, как мышка, хрупкая блондинка по имени Тамми – не присоединилась к ним. Положив за спину подушку, она сидя читала в кровати и непрерывно грызла ногти.
Лоре с первого взгляда понравились Тельма и Рут Аккерсон. Им недавно исполнилось двенадцать, и они были немного младше Лоры, но казались старше своего возраста. Они остались сиротами в девять лет и жили в приюте уже почти три года. Найти приемных родителей для детей их возраста было трудно, особенно для близнецов, которые не хотели расставаться.
Их никак нельзя было назвать хорошенькими, и они были удивительно схожи в своей некрасивости: каштановые волосы без блеска, близорукие карие глаза, широкие лица, грубоватые черты, большие рты. И хотя им не хватало красоты, они возмещали это своим острым умом, энергией и добрым характером.
Рут была в голубой пижаме с темно-зеленой отделкой на рукавах и воротнике и в голубых домашних туфлях, а волосы собраны в лошадиный хвост. Тельма была одета в ярко-красную пижаму и пушистые желтые тапочки, на каждой туфле по две пуговицы, как два глаза, а волосы распущены по плечам.
С наступлением вечера невыносимая дневная жара спала. До океана было всего десять миль, и легкий бриз приносил прохладу для ночного отдыха. Его слабое свежее дуновение шевелило старые занавески и проникало в комнату.
– Летом здесь скучно, – объявила Рут, когда они уселись в кружок на полу. – Нам запрещено уходить с участка, а он маленький. И еще летом все наши благодетели заняты своим собственным отдыхом, ездят на пляж купаться и не вспоминают о нас.