Молчание. На грани шепота - стр. 39
−В какой-то момент, признаюсь, я подумала, что это возможно,− сообщила Ювэй, − но я уверена, что ты не сделал бы такого. Я видела твои кошмары. Я чувствовала твои эмоции. Я была тобой и точно знаю, что ты не мог так поступить.
Гэримонд молчал.
− Что с ней случилось?− снова спросила Ювэй.
− Ее душу съели. Вот и все.
− А что случилось с тобой? Зачем ты сделал это? Ты сам ведь это сделал?
− Сам…
− Зачем?
− Мне просто хотелось отдохнуть. Я вскрыл стигматы, только чтобы немного подышать свободно…
− Они вернутся вновь?
− Да, быстрее, чем заживут раны.
− Ты мог умереть…
− Значит, такой была бы моя судьба.
− Так нельзя! – воскликнула Ювэй и вскочила.
Белое нечто растеклось по полу, прямо от ее ног, рисуя еще один круг, сплетая черное и белое вокруг них.
− Идем, − сказала она, протягивая ему руку. – Просто пойдем отсюда.
− Это не так просто, − вздохнул Гэримонд.
− Давай хотя бы попробуем, − попросила Ювэй, и он все же дал ей руку и встал, даже шагнул к ней, забывая, что это сон, сжимал ее руку и увлекал в подобие танца под странный перезвон мелких невидимых колокольчиков…
Король еще раз посмотрел на сына, лежащего на кровати, неподвижного и едва живого, перевязанного бинтами до самого подбородка, а потом спускался вниз в затихшей башне к своему адъютанту – в конце концов, именно с ним сын просил советоваться.
− Скажи, − сказал король, подойдя к мужчине в доспехах. − Как ты думаешь, зачем он сделал это с собой? Пытался умереть?
− Это очень странный способ убивать себя, − спокойно ответил Агиман. – Не думаю, Эверен, что он хотел именно этого, но и понять, что это может быть, не могу. Это больно, мучительно и абсолютно бессмысленно.
Король тяжело вздохнул, соглашаясь с мужчиной и в то же время кривясь от сомнений.
− Ты ведь слышал мой разговор с Грэстусом? – спрашивал он.
− Какой из них?
− Все, − тихо прошептал король.
− Разумеется, − кивая, сказал Агиман, даже не пытаясь скрыть свою осведомленность.
Короля она тоже не смутила. Он именно этого и желал от своего адъютанта и друга.
− Что если избавился от стигмат? – спросил король. − Он мог ее убить?
− Мне ответить разумом или сердцем? – спросил Агиман.
− И тем, и тем…
− Все против него, и я готов поверить, что это он, но он сын своей матери. Он похож на нее. Разве у нее не было дурного характера? Разве не казалось, что она способна натворить глупостей? Я всю жизнь именно их от нее ждал, но она была самым добрым человеком, несмотря на свою импульсивность. Он не мог.
− А кошмары Грэстуса?
Агиман пожал плечами.
− Они враги. Не знаю почему, но именно враги с самого рождения, а быть может, со времен мироздания…
− Ненавижу, когда ты так говоришь, словно эльф, − вздохнул король.
Агиман снова лишь плечами пожал, не имея иной правды.
Камень треснул прямо у него на глазах.
− Проклятье, − ругался он, пытаясь избавиться от цепей, а те словно сильнее стягивали тело от каждого движения. – Ну, Глен, оторву я тебе уши, когда выберусь. Все оторву…
Камень рассыпался, открывая круглый циферблат в черно-белом узоре. Третий циферблат на полке, озаривший светом этот зал, изогнутые рога и черные косы, что сотнями падали на черный плащ.
Свет прикасался к цепям и те трескались, рассыпаясь пылью.
Темный хранитель обретал свою свободу.
Глава 16
Гэримонд приоткрыл глаза. Кроме боли, он неожиданно замечал совершенно новое ощущение: правую руку словно что-то грело – не жгло, не мучало болью, а согревало, будто кто-то сжимал его ладонь, только прикосновения при этом не было.