Мои волки - стр. 21
А потом спускаюсь в холл.
Никиту замечаю почти сразу, он стоит у ресепшена и разговаривает с администратором. Хмурится, и меня это беспокоит. Почему-то совершенно не хочу видеть его расстроенным и недовольным, а ещё больше – стать причиной его плохого настроения. Поэтому широко улыбаюсь и твёрдым шагом направляюсь к нему.
Успеваю подойти довольно близко, когда он оборачивается ко мне и подмигивает.
– Привет, а тебя не застанешь врасплох, – притворно надуваю губы.
Никита проводит по волосам и делает шаг ко мне, наклоняется и неожиданно целует в губы, словно совершает привычный ритуал. Я едва успеваю прийти в себя, собраться с духом, чтобы ответить нормально, а он уже отстраняется, приобнимает за талию и ведёт к выходу.
– Оборотня трудно застать врасплох. У нас отличный слух и нюх, – сообщает мне.
Берёт свою куртку, которая лежит на кресле, споро её надевает, помогает мне и почему-то хмурится.
– Что не так?
– Ты в этом замёрзнешь, – произносит задумчиво.
– Нет, – отталкиваю Никиту, когда его пальцы снова начинают проверять толщину моей одежды. – Никогда в этом не мёрзла, не буду и сегодня.
– Как скажешь, – говорит легко, но я прямо-таки чувствую, что этот разговор продолжится.
И ведь не скажешь, что я не собираюсь ничего себе здесь покупать, потому что у меня попросту нет лишних денег? Всё потрачено на ненужный подарок, оказавшийся так кстати, да парочку новиночек в гардероб, которые должен был оценить Ярик, но пока что увидел только Марк. Нет, тратить деньги я не буду, постараюсь быть скромнее. И не замёрзну, потому что во время активного отдыха замёрзнуть трудно.
Мы выходим из отеля. Почти сразу натыкаемся на шумную компанию, которая грузится в туристический автобус. У них с собой лыжи и сноуборды, огромные сумки и отличное настроение, о котором они сообщают всем и каждому. Я немного сторонюсь, но Никита врезается в эту толпу, с кем-то здоровается, пожимает руки и проводит меня через хаос как ледокол.
– Они… весёлые, – сообщаю я и улыбаюсь.
– Приезжают каждый год, – сообщает Никита. – Даже не помню, когда встретил их в первый раз. Дочка того парня, – он показывает, но я не могу различить, на кого он указывает, – летом вышла замуж за одного из сотрудников, осталась здесь. Так что на Новый год родни приехало в три раза больше, чем обычно.
– Большие семьи – это хорошо, – произношу с сомнением.
Я об этом ничего не знаю, но смотря на этих людей, могу предположить, что им всё нравится.
– Да. Не всегда, конечно, но в большинстве случаем, – соглашается со мной Никита. – Я вот один в семье, не могу ничего сказать по этому поводу. Мама и… её второй муж погибли давно, – со странной заминкой вдруг посвящает меня в свою жизнь оборотень.
– Мне жаль, – шепчу и прикусываю губу. Ёжусь и совсем тихо признаюсь: – Я тоже одна, родители давно погибли.
– Не плачь, – Никита разворачивается и встаёт передо мной, приподнимает пальцем мой опущенный подбородок. – Мы их уже не вернём, но это и не нужно. Жизнь… она сама решает, как для нас лучше. У меня остался отец. Его одержимость этим местом и… я тоже остался здесь. А ведь будь мама жива, у них могли быть ещё дети, и никто не смог бы заставить меня пустить здесь корни. Я бы уехал и не встретил тебя.
От его слов становится тепло и приятно, но я качаю головой, ударяю Никиту по плечу, толкая идти дальше.