Мои сводные монстры - стр. 30
– Уже предложил тебе секс втроем? – спрашивает, склонившись ко мне и скользнув кончиком носа по моей шее. – У нас было с одной девчонкой на двоих. Он не брезгливый.
Чувствую, как опасный жар волной приливает от шеи к лицу, горло пересыхает, и я очень стараюсь хоть как-то сохранить лицо.
– Ты тоже, раз у вас обоих с ней было.
– А я что? – чуть защипывает кожу на моей скуле губами. – Я не клялся тебе в вечной любви. Я не врал, что пытался наложить на себя руки, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Я угадал, Стефания? Это шоу уже было? Он уже показал тебе свой шрам, так ведь?
– Я не верю тебе, – мотаю головой из стороны в сторону. – Не верю, нет. Ты все врешь. Ты все врешь!
Вжимает меня в стену своим телом, прижимает к ее поверхности мои руки, дышит горячо в шею.
– Не верь, – твердо и без эмоций. – Сама все увидишь. Еще чуть-чуть и станешь частью его гарема. Он просто хочет тебе отомстить за то, что ты уехала тогда, а я хочу уберечь тебя от этого, Стеш. Он такой. Он каждой своей девке втирает про ее исключительность, называет их принцессами, королевами. Да он даже к моей невесте подкатывал, но она не такая дура…
Не такая дура, как я… Я не выдерживаю, слезы льются нескончаемым потоком вместе с рыданиями, вместе с повторениями глупой и детской фразы “Я не верю”. Мне хочется согнуться пополам, но мешают его руки, удерживающие меня, я просто утыкаюсь в его шею, как раньше, и рыдаю. Рус отпускает мои запястья, и я обвиваю его шею руками, прячась у него на груди, как в детстве.
Я не хочу верить, но часть меня знает, что он прав. Знает, что все именно так, как говорит Рус. И знает, что я слишком не имею воли перед Гордеем, чтобы разглядеть такую очевидную ложь.
– Т-с-с, вот так, моя малышка, – обнимает меня, и я чувствую жар его тела сквозь простыню. – Я не позволю ему тебя обидеть. Никому не позволю. Пойдем.
Он приподнимает меня над полом и заносит в мою комнату, все так же крепко прижимая к себе.
– Не уходи никуда, – прошу я. – Не уходи.
– Не уйду, – он садится вместе со мной на край кровати, и я оказываюсь у него на коленях. И мне становится так уютно, как в детстве. – Стеф, я добра тебе желаю. Я знаю тебя… и его знаю… Такой, как Гордей, растопчет тебя. Он долгие годы об этом мечтал. А теперь ты вернулась, и он решил, что пришло время отыграться. Но я не позволю.
Его пальцы ныряют под простыню и поглаживают мое обнаженное тело, пересчитывают ребра, поднимаются к груди.
– Ты… поможешь мне растоптать его? – ярость, почти осязаемая, зарождается где-то в груди.
– Я сделаю все ради тебя, Стеш, – шепчет и закусывает мне мочку уха. – Нам надо быть вместе, только так мы сможем защитить нашу семью от него. Ты же знаешь, он нас не любит. Отвратительные гены дают о себе знать . Знаешь, ведь, да?
– Гены? Не говори так, – я чуть отстраняюсь. Слишком много во мне всего, чтобы я сейчас продолжала разговор в этом ключе. И глупой тяги к Гордею тоже. – Это звучит… Плохо звучит. Не надо так.
– Прости, – улыбается виновато, но не отпускает меня от себя, пытается стащить с меня простыню. – Я просто не хочу, чтобы он причинил тебе вред. Он может. Он такой же, как его отец. Я знаю, что сделаю тебе больно, но ты должна все знать, Стеш.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – мне нечем дышать. Каждое его слово делает все больнее, и меня накрывает паникой оттого, что следующее может вообще не оставить и следа от меня.