Мои. Этим все сказано - стр. 16
Галка подвозит нас к двухэтажному белому зданию. Я в таких местах никогда не была и как себя вести, не знаю. Суровые мужчины в форме с постными лицами курят у входа. В ровный ряд выставлены новые машины с мигалками на крыше. Серёжке нравятся полицейские машины, он завороженно их рассматривает.
— Ну все, детка, тебе сюда. ВасьВася я предупредила, — как-то уж очень фамильярно отзывается Галка про своего знакомого. — Это часа на три. Не меньше. Я подскочу вас забрать. Если что, набирай. Пока-пока!
Белый спорткар срывается с места, обдавая меня и сына комьями грязного снега. Я очень нерасторопная, не успела отойти подальше.
Иду ко входу, крепко держу за руку сына.
Внутри, в стеклянной будке, сидит мужчина по форме и требует пропуска. Его многослойный подбородок и свисающие щеки напоминают бульдожью морду, да и голосом он требует пропуска так, как будто лает.
— Вам к кому? Вам назначали? — допытывается мужчина, пока меня сзади подталкивает какой-то хам, от которого несет перегаром.
— Чё встала тут? Пацана зачем приволокла? На жалость давить? — скривившись, крупный мужчина в несвежем свитере и ношенных, линялых джинсах отталкивает меня с прохода. — Кузьмич, привет. — Хам машет рукой тому мужчине, что меня не пропускает, и скрывается в коридоре.
— Так вам к кому? — выкашливает дежурный.
— К Василию Васильевичу, — мямлю я и сама понимаю, как жалко выгляжу со стороны. Я не знаю фамилии и должности знакомого Галки, она не сказала, а я, дуреха, не спросила. Я не умею ругаться, требовать, без папы и Ильи я ничего, оказывается, не умею. Слезы боли и обиды застилают глаза.
— Ой, дамочка, нечего тут реветь. Вас таких ревущих тут пруд пруди. Как ты искать будешь Василия Васильевича? В каком кабинете? — допытывается дежурный.
— Я не знаю, — почти реву я.
— Ой, всё, иди. В сорок втором как раз один Василий сидит. К нему шуруй, пусть он с тобой и пляшет, — пропускает нас мужчина, но в спину летит: — Пацана зря притащила. Здесь очереди долгие.
— А куда же я его дену? — крепче сжимаю ладошку сына, оборачиваюсь к дежурному, но он уже занят другим человеком, берет пропуск, ставит штамп.
Никому до нас нет никакого дела…
Под кабинетом очереди нет, но и сам кабинет закрыт. Устраиваюсь на колченогий стул, рядом садится Серёжка. Время послеобеденное, ему бы поспать, но сынок просто укладывается ко мне на коленки. Я накрываю его своей курткой. Обшарпанные рыжие стены давят. Хочется уйти из участка побыстрее, но разве же мне есть, куда идти?
Перебирая мягкие волосики сынишки, я спрашиваю себя, за что нам досталась такая жизнь? Никого же не грабили, не обманули. Ладно, если за мою жизнь еще найдутся грешки, то Сережка-то чем виноват? Ничего ребенок не сделал такого, чтобы судьба была с ним жестока. Это еще он к папе редко просится, хотя уже прошло больше месяца, как Илья нас кинул.
Могла ли я предположить, что такое будет?
Честно говоря, могла.
Мы начали встречаться, когда мне было восемнадцать лет. Илья старше на четыре года, на тот момент он пришел работать к отцу. Охрана — это вообще не его, он больше мозгом работал. Плюс только получил бухгалтерское образование. Папа взял его, вроде в то же время в компании появился Виктор.
О нем-то я очень мало чего знаю. Только то, что он кинул отца, крупно подставил. Илья не хотел, чтобы я знала подробности, оградить пытался. Тем более тогда я забеременела, правда, не будучи замужем.