Мое темное желание - стр. 59

Напряжение в плече начало ослабевать.

– Ты лесбиянка? – Такое мне могло подойти. Брак только на бумаге. Без ожидания эмоций, общения, секса.

– Нет. – Она прикусила губу, обдумывая следующие слова. – Женщины мне тоже не нравятся. Я ни к кому не испытываю влечение.

Ох. Мама и впрямь нашла женскую версию меня самого. Ну, во всяком случае, ту версию, что была, пока в мою жизнь не ворвалась Фэрроу Баллантайн. Теперь я совершенно точно хотел кое к кому прикоснуться. А вообще, хотел сделать гораздо большее.

Эйлин подняла взгляд к потолку. Ее глаза заблестели от слез. Она шумно выдохнула, что от нее прозвучало неожиданно.

Я озадаченно моргнул.

– Ты не хочешь со мной трахаться?

– Я не захотела бы даже обниматься с тобой, если бы мы однажды поженились. Кстати, я рассматривала такой вариант лишь потому, что не хочу умереть в одиночестве. Я хочу детей. Семью. Хочу испытать все то, что приносит удовольствие другим людям.

Я почесал подбородок. Может получиться. Эйлин Янг не вызывала симпатии, но и отталкивающей не была. Вполне спокойная. Вполне независимая. И похоже, у нас одна и та же проблема.

– Это ужасно. – Она покачала головой. – Я сожалею, что пришла. Так и знала, что ожерелье – просто предлог. Я зря трачу наше вре…

– Мисс Янг?

– Да, мистер Сан?

– Давайте поедим лунных пряников. Нам нужно многое обсудить.

– Так что же это было? – Эйлин уселась напротив меня в оранжерее для завтрака и налила нам еще по чашке чая. Лунные пряники лежали нетронутыми между нами. Она поставила чайник обратно на золотой поднос, повернув ручку симметрично между нашими чашками. – Я имею в виду бытовые предметы, которые появлялись, словно по волшебству, каждый раз, когда мы плохо себя вели в детстве. Шлепанцы?

Я откинулся на спину кресла, потягивая заварной чай и рассматривая ее поверх края чашки.

– Хочешь верь, хочешь нет, но родители никогда мне ничем не грозили. – Быть может, все это имело шансы на успех. То, что она ничего во мне не пробуждала, скорее особенность, а не изъян. Ей никогда не задеть меня за живое, никогда ни к чему меня не склонить.

– А. – Она кивнула, будто самой себе. – Ставили в угол.

Я поставил чашку на блюдце и стер большим пальцем каплю, которая пролилась через край.

– У меня каменные квадрицепсы с тех пор, как я научился говорить.

Эйлин прикрыла рот ладонью и захихикала. Впервые за долгие годы я почувствовал себя непринужденно. Уверился, что выполню обещание, которое дал отцу. Я знал, что Эйлин не станет выносить мне мозг за издевки. Она надежная. Разумный, логичный выбор. Решающим ударом стало то, что она напоминала мою мать и характером, и жизненным опытом, а значит, у меня никогда не возникнет к ней чувств, сколько бы времени мы ни провели вместе.

– Я всегда считала, что мистер Сан – грозный человек. – Эйлин склонила голову набок, и ее взгляд стал отрешенным. – В детстве он запомнился мне суровым.

– Он был строгим, – подтвердил я. – Но мягкость ему тоже была свойственна. Однако показывал он ее только мне и маме. Что еще ты о нем помнишь?

– Помню, что он в тебе души не чаял. Всегда говорил о тебе с моим отцом. – Эйлин посмотрела мне в глаза, став серьезной. Впилась ухоженными пальчиками в красный бархат сиденья. Мы оба пытались разделить трогательный момент. И потерпели фиаско. – А я всегда слушала, ведь знала, что они оба хотели, чтобы мы однажды поженились.