Мое темное желание - стр. 49

Наши шпаги со звоном схлестывались, а затем расходились вновь.

– Ты очень высокого мнения о себе, – прорычала я.

– Лишь потому, что большинство живых существ ничтожны. Разве ты не согласна, Джейн Доу?

Я пошла в атаку, сделав выпад так быстро, что за мной пронесся поток воздуха. Зак ушел от нее с двойным прыжком, скорее благодаря атлетичности, нежели мастерству, и предпринял тщетную попытку попасть мне в сердце. Я атаковала быстрее, безжалостнее, отказываясь давать ему передышку между отраженными ударами. Он споткнулся и, упав на пол, распластался на дорожке.

Привыкай к такому положению. В конце концов, именно так и подают приготовленных омаров.

Зак пытался прийти в себя. Вскочить на ноги. Как бы хороши ни были его рефлексы, он не мог потягаться с моей отточенной скоростью. К тому времени, как он приподнял шею, кончик моей шпаги уже коснулся его маски в отместку за те два раза, когда он нацелил на меня нож.

Табло издало сигнал. 9–7. Спазм в животе ослаб, когда я надавила ступней на его колено, не позволяя встать. Взмахом шпаги выбила шпагу из его руки.

Зак остался лежать на дорожке, спокойный и собранный под маской, его грудь едва вздымалась при каждом вдохе.

– А это красная карточка, Джейн Доу.

– Так уж вышло, что красный – мой любимый цвет. – Я постепенно снимала с него маску кончиком шпаги, стараясь не задеть красивое лицо острием. Как бы мне ни претило это признавать, нельзя портить такое произведение искусства.

Зак открывался передо мной сантиметр за сантиметром, словно показывался из-за медленно поднимающегося театрального занавеса. Его мужественное лицо оставалось непоколебимым и головокружительно прекрасным. Он сумел встретиться со мной взглядом через мою маску. По спине побежали мурашки. Мы не прикасались друг к другу. Вовсе нет. Мою ногу и его колено разделяли слои ткани и смягчающих накладок. Но я считала шпагу продолжением своей руки, и ее кончик касался края его лба прямо там, где вдовий пик[33] переходил в безупречную прядь угольно-черных волос, спадавшую на его правый глаз.

Он оставался совершенно неподвижным, когда я смахнула ее острием шпаги.

– Любопытно.

– Чем же?

– Ты осьминог, а не бык.

Сердце замерло. Вот я и сделала это. Выдала себя. Своим тупым ртом и заносчивым поведением. «Ты хотела этого», – напомнила я себе. Но почему-то казалось, что я скорее допустила оплошность, а не добилась цели. Я промолчала, к счастью, не забывая дышать.

– Ты знала… – Его хриплый голос проникал через защитные слои моей формы и скользил по коже, как черный бархат. – …что Аристотель считал, будто осьминоги глупые? Воспринимаешь это как личное оскорбление?

Тишина. Я замерла, вспоминая два последних раунда и гадая, что же выдало мою личность. Закари Сан, оставаясь верным себе, не позволил мне долго наслаждаться неизвестностью.

– Даже за маской твое умение сохранять бесстрастное выражение лица такое же посредственное, как и навыки игры в го. – Он так легко поймал мой взгляд, что я чуть не забыла, что на мне все еще была маска. – Ты была будто на иголках. Сама не своя. А это совсем не похоже на моего привычного преподавателя.

Я сняла маску и взглянула на него с усмешкой. Непослушные светлые локоны рассыпались ниже талии, окутывая все тело. Кожа блестела от пота. Мы встретились взглядом. Я не могла смотреть на этого мужчину, не чувствуя при этом, как тело гудит в ритме песни в стиле хэви-метал. Будет очень непросто все время вынужденно находиться рядом с ним. Тело слишком сильно пылало, когда он близко.