Мое сердце и другие черные дыры - стр. 24

– Конечно, жду тебя дома, дорогой. – Она снимает с сына бейсболку и проводит рукой по его коротким темным волосам, потом возвращает ему кепку, а он, словно взамен, отдает ей червей.

– Возьмешь их, ладно? Я покормлю его, как только приду.

– Договорились!

Миссис Франклин осторожно принимает стакан, будто это бесценный груз, и одаривает меня прощальной улыбкой.

– Было приятно познакомиться. Ты должна как-нибудь зайти к нам пообедать.

– О, было бы здорово! – беспардонно вру я.

На полпути к дому она, не оборачиваясь, кричит:

– А я поищу какие-нибудь турецкие рецепты. Приготовлю что-нибудь традиционное.

Бережно сжимая бумажный стаканчик в руках, миссис Франклин торопливо уходит в дом, щелкая шлепанцами по асфальту.

Я ела турецкие блюда всего пару раз в жизни, когда к папе заезжали какие-то друзья. Одна из их жен взяла на себя готовку. Помню запах майорана, оливкового масла и сумаха, заполнивший весь дом.

– Вот поэтому ты и нужна мне, – говорит Роман.

– Из-за мамы? А она приятная.

Он мотает головой, губы сжаты в тонкую линию:

– Именно. Приятная, но я постоянно под прицелом. Мне нужна помощь, чтобы избавиться от ее внимания, чтобы мы – ну, ты понимаешь…

Это одна из «фишек» подростковых самоубийств. Тебе нужно смыться от всевидящего родительского ока на достаточно долгое время, чтобы успеть умереть, пока кто-то тебя не нашел. Хуже нет, если веревку перережут, прежде чем ты окончательно задохнешься, или из машины вытащат до того, как угарный газ сделает свое дело. Похоже, Роман понял, что ему не дадут уединиться в собственном доме: заботливая мама не оставит сыночка одного.

– А еще у тебя нет тачки.

Я нужна ему, чтобы подвезти его к месту смерти. Так непривычно быть кому-то нужной – мне, пожалуй, даже нравится. Но я хочу, чтобы черный слизняк внутри съел это чувство. Когда что-то нравится, это опасно.

– И это правда, – соглашается он.

– Почему бы не попросить Трэвиса или Лэнса? – подмигиваю ему я. – Они же оба с правами, правильно? Можешь попросить их подкинуть тебя до моста у Главной улицы, а потом сказать, что собрался на прогулку. На очень длинную прогулку.

Роман с негодованием глядит на меня:

– Не думаю, что в этом есть что-то смешное, Айзел. – Мысок его кроссовки чертит линию на траве.

Мне и самой не смешно, Замерзший Робот.

– Прости.

– Ну что, потусим в субботу? Можешь?

– Потусим?

Не думаю, что за всю свою жизнь я хоть раз «тусила» с кем-нибудь. Даже когда мы дружили с Анной Стивенс, наше общение всегда имело конкретную цель: набрать и разложить по папочкам опавшие листья, построить модель самолета, посмотреть передачу про африканских жуков по Пи-Би-Эс{ Пи-Би-Эс «Паблик бродкастинг сервис» (PBS, Public Broadcasting Service) – американская некоммерческая телевизионная сеть. Тематику вещания составили культурно-просветительские и образовательные программы, а также классика мирового кинематографа.}.

– Ты понимаешь, о чем я: встретимся, чтобы обсудить все подробности. – Роман теребит свою бейсболку, пока наконец не надевает ее обратно.

Удивительно, но на мгновение я притворяюсь, будто мы собираемся обсуждать не совместное самоубийство, а ограбление банка, или розыгрыш, или просто доклад по литературе. Я представляю себе, что мы два нормальных подростка, что я действительно собираюсь заехать в гости – и пусть его мама приготовит «что-нибудь турецкое», и пусть мы весь вечер будем слушать музыку или хохотать над глупыми видеороликами в интернете.