Мнемозина, или Алиби троеженца. Роман - стр. 19

– Вот до чего довели Россию! – громко заговорил он, эффектно жестикулируя руками как ветряными мельницами. – Всё чертовы олигархи! Была бы моя воля, всех бы засудил и посадил! Всех до одного!

Потом он внезапно поймал мой смущенный взгляд, и сам же вспыхнул как стыдливая девица.

– Это я не о вас, Герман, совершенно не о вас, – стал оправдываться передо мной Леонид Осипович, – это я о тех жуликах, которые обкрадывают наш народ!

– Да, ладно, ерунда, – улыбнулся я, обнимая слегка обескураженного тестя, – главное, чтобы черти не пробрались в наши добрые сны, и чтоб не было революций!

– Нет, Герман, ты не прав, – негромко заспорил со мной Леонид Осипович, снова закуривая, – революция нужна, но не такая, чтоб убивать и вешать всех богатых, а чтоб разумно поделить между гражданами все доходы! Чтобы каждому по труду, и каждому по его потребностям! Некое подобие шведского социализма!

– Но это же коммунистический лозунг! Вы, что, коммунист?! – возмутился я.

– А ты против коммунистов? – удивленно поглядел на меня тесть. – Впрочем, я и сам уже давно не коммунист! Идею предали, как продали и Россию! А верхушка компартии тоже давно продалась! Вся Россия продажная, а поэтому и выставлена на продажу! Аукцион, мать его ети! Короче, все наше государство прогнило и я знаю почему!

– И почему?

– Потому что в нем никогда не хватало Любви! – повысил голос тесть.

– Зато, чем меньше Любви, тем строже правосудие! – усмехнулся я.

– Чтоб чему-то научиться, надо любить, – не согласился со мной тесть.

– Все проходит, и Любовь, и политика, – немного отойдя от Леонида Осиповича, заговорил я, – но вот, торговля существовала всегда и будет существовать, потому что людям надо жрать, и жрать, и срать! Отсюда и производительность труда развивается! А любому хозяйству, магазину, заводу хозяин свой нужен! Не будет хозяина и будет сплошной бардак!

– А разве у нас в России сейчас не бардак, Герман?! Ты только махни за сто километров от Москвы и погляди, как там живут люди! – занервничал Леонид Осипович, – конечно, Герман, ты в этой темной водичке немало добра для себя наловил! – странно подмигивая, прошептал мне тесть. – Или ты думаешь, я не понимаю, откуда ты столько денег набрал, что решил нам с женой дом подарить?!

– Вообще-то, я делаю это от чистого сердца, – обиделся я, – а что касается капитализма, так не я один всю эту кашку заварил, и потом мне в этой кашке, или в темной водичке, как вы заметили совсем не плохо, ну, а поскольку вы мне, как-никак родные, я и вам тоже хорошо делаю! Разве не так?!

– А в этом никто и не сомневается, Герман, – вздохнул Леонид Осипович и опять поморщился, поглядев на ковыряющегося в помойке мужика, – и охота ему в этой грязи ковыряться?! Вот, чудик!

– Идеи часто лишают человечиков разума, – сказал я, и, взяв у тестя сигарету, тоже закурил.

– А как же спорт, как здоровье?! – опять подмигнул тесть.

– Хотя наши дороги и разошлись, но идти-то нам вместе, – шепнул я, и тут Леонид Осипович неожиданно схватил меня за ворот пиджака и нервно затряс.

– А теперь, негодяй, рассказывай, какого черта ты бьешь по жопе мою дочь?!

– Не знаю, – испуганно прошептал я, – все как-то само собой происходит! По согласию!

– Ты думаешь, я слепой и ничего не вижу, как ей бедняжке тяжело на заднице сидеть?!