Мне нельзя тебя любить - стр. 22
— Давай, крошка, ломайся, — глухо зарычал дзюдоист. — Иначе не интересно. Любишь пожёстче? Я порву на тебе трусики. Давай, уже яйца звенят.
Последние слова прозвучали, как инструкция к спасению. Внутренний голос напомнил, что те самые яйца — самое слабое место у мужчин.
"Нет, это ещё не звенят, — подумала я. — Вот сейчас запоют!"
Я перестала вырываться, чтобы Марат хотя бы немного ослабил хватку. Он дотронулся до ширинки, но я отвела его руку в сторону и потянула за язычок сама. По комнате разнёсся довольный смех парня, а в следующую секунду я со всей силы впечатала колено ему в пах. Наверное, это было больно. Марат завыл раненым зверем. На пол не рухнул, но едва держался на ногах. Плевать! Я рванула к двери, дрожащими пальцами провернула ключ и выскочила в коридор.
— Тамик! — заорала я, как резаная, заколотила в соседнюю дверь. — Тамерлан! Одуев, просыпайся сейчас же!
— Сука! — ревел Марат за спиной. — Пор-р-рву!
В спальне что-то с грохотом упало. В той, где по заверениям недоласканного дзюдоиста безмятежно дрых мой парень.
— Скорее, — умоляла я, продолжая тарабанить в дверь. — Тамерлан, пожар!
Идиотская реплика всплыла в памяти после занятий по ОБЖ. “Не признавайтесь, что вас насилуют, девочки. Никто бровью не поведёт. Кричите “пожар”.
— Одуев!
Они появились в коридоре одновременно: заспанный Тамерлан с диким взглядом и рассвирипевший от боли Марат. Не знаю, как Одуев сориентировался. Может, помогло то, что насильник вывалился из моей спальни и держался за причиндалы, а дымом в коттедже не пахло.
— Кур-р-р-рва, — с угрозой протянул Марат.
Потом была ещё одна “вспышка молнии”. Тренированное тело профессионального спортсмена среагировало быстрее, чем его затуманенный разум. Тамерлан вмазал моему обидчику в морду так, что челюсть затрещала.
Я закрыла рот руками, чтобы не визжать. Отскочила за спину Тамика и вжалась в стену, мечтая проснуться в общаге, в своей постели. Испуг перед Маратом показался детским лепетом по сравнению с тем, что я чувствовала в этот момент.
Одуев наносил удар за ударом, совершенно не замечая, что противник ему не отвечает. Драки не было. Было избиение младенца, жёсткое и даже жестокое. Лицо несостоявшегося насильника превратилось в кровавое месиво. Его стоны становились всё тише, и я поняла, что запахло жареным.
— Тамик, — позвала я и, набравшись смелости, шагнула ближе к нему. — Остановись, пожалуйста!
На крики сбежались гости. Не так быстро, как бывает в фильмах, но двери захлопали и сонные люди повалили в коридор. К несчастью я всё ещё была в одиночестве. Никто не понимал, что происходит, а потому не вмешивался. Лишь чей-то одинокий возглас нарушил череду ударов:
— Э-э-э, ребята, не надо так.
Наконец Тамерлан немного успокоился. По вискам катились капли пота, дышал он шумно и сквозь зубы.
— Сделал что-нибудь тебе, успел? Оксана?
Я замотала головой так, что ещё чуть-чуть и она отлетела бы.
— Ничего, я у-ударила его. И у-у-убежала. Я не хотела, я не давала повода! Даже не думала, что он… что я… господи, какой ужас!
Меня затрясло с новой силой. Говорят, каждая вторая женщина в России подвергалась сексуальному насилию или пережила попытку такого насилия. Раньше я воспринимала эту информацию как сухие цифры, а сейчас осознала весь ужас. Половина женщин в нашей стране пережили то же самое. Им было также страшно, также больно и также мерзко. Собственное тело казалось им таким же грязным? Они также боялись услышать "сама виновата", как я сейчас? Или сомневались, поверят им или обвинят во лжи и наговоре?