Младший научный сотрудник – 2 - стр. 7
И тут вдруг открылась железная дверь (я её на кремальеру не стал запирать, всё равно посередине дня сюда почти никто не совался) и в помещение вошло человек пять, по виду явно большие начальники. Среди них был и Наумыч с Бессмертновым. Я молча встал и вытянул руки по швам, готовясь к разного рода неприятностям.
– А это у нас так называемая «экранная комната», – разливался тем временем соловьём Бессмертнов, – здесь стоят ЭВМ, управляющие экспериментами в бункере. Толстые железные стены для того, чтобы устранить электромагнитные наводки на электронную технику. В этом вот углу – ЭВМ среднего класса типа СМ-4, в том – микро-ЭВМ ДВК-2 и Электроника-60. Связь с бункером осуществляется с помощью модулей КАМАК, они в этих двух крейтах расположены, – и он очертил руками нужные устройства.
– А это кто? – указывая на меня, спросил главный, лысый, как колено, мужчина весьма преклонного возраста.
– Это Пётр Балашов, младший научный сотрудник, который обеспечивает бесперебойную работу компьютеров, – нашёлся Бессмертнов.
– А это у него что? – продолжил допрос старший, указывая на расхристанные внутренности будущего радиотелефона.
– Ээээ, – запнулся завлаб, разглядывая то же самое, но я ему сразу же помог:
– Это новая разработка нашего отдела – радиотелефон для оперативной связи с бункером… ну или с другими нужными людьми в пределах нашего корпуса.
– И ээээ, – заинтересовался начальник, – он что, уже работает?
– В общих чертах да, – осторожно ответил я, – вот эта трубка в принципе собрана (я взял в руки расхристанную плату с приделанными к ней кнопочным набирателем, динамиком и микрофоном), с неё можно позвонить на любой городской телефон.
– Ну-ка, ну-ка, – начальник взял в руки этот ужас и шесть раз нажал на кнопки, потом прислушался и из динамика явственно раздалось «алло». – Действительно работает, эээ, как уж вас?
– Балашов, – повторил я, – Петя я.
– Нужное изобретение… Семён Наумыч, не дайте пропасть молодому таланту, – обернулся он к завотделом.
Тот коротко ответил, что будет исполнено, и они все вместе проследовали куда-то ещё дальше. А через десять минут в экранку вернулся Бессмертнов и сначала отругал меня, что занимаюсь чёрт знает чем, а потом внимательно рассмотрел моё творчество.
– Частота какая? – спросил он.
– 35 мегагерц, – ответил я.
– Микросхемы где брал?
– Так на стеллаже же в конце антресолей… они там свободно лежат.
– А кнопочки с микрофоном?
– Это мои личные, – признался я, – на радиорынке купил.
– Другие, значит, казённое добро на рынок тащат продавать, а ты свои деньги в наш институт вкладываешь? – недобро прищурился он.
– Получается так, – вздохнул я. – Таким уродился уж.
– Ладно, продолжай, чего уж там, – махнул рукой он, – приведи это в божеский вид и сделай два экземпляра. Сколько времени понадобится?
– Неделю, Александр Сергеич, – ответил я, – если мешать не будут. А кто приходил-то?
– В лицо надо знать таких людей, – укорил он меня, – Александров это был, президент Академии наук.
– А второй, который сзади него стоял?
– А это Капица, тот, что Очевидное-невероятное ведёт, – сообщил мне Бессмертнов и скрылся с глаз долой.
Физрук
Вечером мать опять пришла домой с красными глазами. Я вздохнул и приступил к расспросам.
– Это снова он? Физрук в смысле? – спросил я у неё.