Мистер Холмс - стр. 16
– Какому вздору вы учите мою жену? – потребовал я ответа. – Я хочу, чтобы вы растолковали мне, зачем она разговаривает с нашими нерожденными детьми, – и не притворяйтесь, будто ничего не знаете, потому что Энн рассказала мне довольно.
Повисло тягостное молчание, и она помедлила, прежде чем заговорить. Затем она пригласила меня войти, и мы сели в гостиной.
– Ваша жена, герр Келлер, это есть измученная, несчастная женщина, – сказала она. – Эти уроки, которые она берет у меня, они не очень ее интересуют. Она всегда думает о детях – несмотря ни на что, только о детях, и в детях все дело, нет? Но, конечно, вам нужно, чтобы она играла, а ей нужны дети, и я делаю кое-что для вас обоих, правильно? И теперь она играет очень красиво. Я думаю, она стала счастливее, а вы?
– Не пойму. Что такого вы сделали для нас обоих?
– Ничего слишком сложного, герр Келлер. Дело, понимаете ли, в природе стаканов – в отзвуках божественной гармонии, – я учу ее этому.
Вы не представляете, какую бессмыслицу она понесла после этого.
– Хорошо представляю, – сказал я. – Мистер Келлер, мне в общих чертах известна необычная история этого инструмента. Когда-то с ним связывали некоторые тревожные происшествия. Это вызвало в Европе панику и повлекло за собою упадок популярности гармоники. Поэтому увидеть ее – не говоря о том, чтобы услышать, – случается весьма редко.
– Какие тревожные происшествия?
– Всякие, от нервного расстройства до мучительной угнетенности, также – семейные ссоры, преждевременные роды и ряд смертельных случаев, даже судороги у домашних животных. Без сомнения, ваша мадам Ширмер знакома с полицейским распоряжением, некогда принятым в ряде немецких земель, которое запрещало этот инструмент в целях сохранения общественного порядка и здоровья. Само собою, поскольку меланхолия у вашей жены началась до того, как она стала на нем играть, мы можем не рассматривать гармонику в качестве источника ее бед.
Но у истории гармоники есть еще одна сторона, на которую и намекала мадам Ширмер, говоря об «отзвуках божественной гармонии». Кое-кто из тех, кто разделяет идеалистические воззрения таких людей, как Франц Месмер, Бенджамин Франклин и Моцарт, думает, что «стеклянная» музыка поселяет в человеке гармонию. Другие горячо верят, что она может исцелять болезни крови, а третьи – и я подозреваю, что к ним принадлежит мадам Ширмер, – полагают, будто ее резкие, пронизывающие звуки беспрепятственно попадают из этого мира в мир иной. Они придерживаются мнения, что богато одаренный музыкант легко может призвать мертвых и живым доведется вступить в общение с дорогими им покойниками. Она рассказала вам именно это, правда?
– Да, правда, – с удивленным видом ответил мой клиент.
– И тогда вы отказались от ее услуг.
– Да, но как…
– Милый юноша, это ведь было неизбежно, не так ли? Вы считали ее ответственной за оккультные действия вашей жены, так что соответствующий умысел был у вас еще тогда, когда вы шли к ней утром. Во всяком случае, не расторгни вы вашу договоренность, она наверняка не угрожала бы вам арестом. Теперь прошу простить меня за то, что я вас перебиваю. Я делаю это затем, чтобы поскорее разделаться с предметами, в подробном изложении которых мне многое может показаться излишним. Продолжайте.