Миссия Икара - стр. 35
Внимание Кендрика привлекли группы туристов. Удивительно! Ходят, бродят, щелкают фотоаппаратами, абсолютно безразличные к хаосу, к беспорядкам в американском посольстве. Снуют торговцы-арабы, предлагают сувениры. Похоже, все, что происходит в прежде миролюбивом Маскате, вне их понимания.
Кендрик обвел взглядом площадь. Вывеску «Апельсиновая пахлава» он увидел сразу. Крошечная лавчонка.
– Ваши люди, как всегда, правы, – сказала темноволосая молодая женщина в элегантном черном костюме, изящной шляпке и с миниатюрным фотоаппаратом в руке. Сделав несколько снимков Эвана Кендрика в момент, когда он входил в пекарню на рыночной площади Сабат-Айнуб, она убрала фотоаппарат в сумку и обратилась к низкорослому вальяжному арабу средних лет: – А на базаре его все-таки заметили?
– Как будто бы да! Во всяком случае, обратили внимание на мужчину, который бежал вслед за полицейскими. Странно, конечно, потому что обычно бегают от полицейских, – сказал агент-осведомитель, не сводя глаз с пекарни.
– Так видели его там или нет?
– Дело в том, что никто не видел, куда он потом подевался. Конечно, все были потрясены случившимся, то есть я хочу сказать, что истеричные люди склонны к сбивчивости в изложении фактов. Новое, как известно, возбуждает, старое забывается…
– Вы просто великолепны! – Женщина мило улыбнулась. – И ваши люди тоже.
– Стараемся, л’аниса[20] Калейла, – сказал араб. – Если не будем выкладываться, придется столкнуться с альтернативой, с которой предпочитаем не сталкиваться.
– А при чем тогда пекарня? – спросила Калейла. – Есть какие-либо соображения на этот счет?
– На этот – никаких! Лично я не терплю пахлаву. Мед, скажу я вам, прямо-таки льется ручьем. А евреи обожают это кушанье. Вы, конечно, знаете!
– При чем тут евреи? Я, к примеру, тоже люблю.
– В таком случае и он, и вы, и все забыли, какую кашу однажды заварили турки.
– Не думаю, что объект наведался в пекарню ради пахлавы. И уж тем более не ради экскурсов в историю турецкой версии относительно происхождения египтян и израильтян.
– И это говорит дочь Клеопатры? – улыбнулся осведомитель.
– Дочь Клеопатры никак в толк не возьмет, о чем, черт побери, говорите вы! К вашему сведению, я просто пытаюсь кое в чем разобраться.
– В таком случае не лучше ли начать с армейской машины, которая после салята ждала объект в паре кварталов севернее его отеля. Это имеет, на мой взгляд, существенное значение.
– Чепуха! Наверное, у него есть друзья среди военных.
– В Маскате, л’аниса Калейла, расквартирован лишь гарнизон султана.
– Ну и что?
– А то, что офицеры дважды в месяц подвергаются ротации, то есть их переводят из города на пограничные посты вдоль границы с Южным Йеменом.
– Ну, переводят и переводят… Что в этом такого?
– Я хочу сказать о двух вещах. Во-первых, я считаю, что это просто невероятное совпадение, когда объект по прошествии пяти лет с легкостью находит старинного приятеля в гарнизоне, который каждые две недели подвергается ротации.
– Мало ли что! Необычное совпадение, но вполне возможное. А какое ваше второе соображение?
– Второе соображение полностью исключает упомянутое первое. Дело в том, что в эти дни ни одна гарнизонная машина не подобрала бы по пути иностранца без распоряжения верховного главнокомандующего.
– Султана, что ли?