Минуты между нами - стр. 35
— Ладно, признаю — проиграл! — смеётся Лихачёв, наблюдая за беглянкой. — Доволен, Крот? Провёл меня, и опять в шоколаде!
Да только я не успеваю прояснить ситуацию, а Ильина — смыться подальше: нас всех тормозит звонкий голос классной.
— В автобус! В автобус! Живее, ребята! — Она, как курица-наседка, сгребает нас в охапку и подталкивает к бело-синему «пазику».
— Я передумала. Я домой хочу! — скулит на заднем плане Ильина, жалкая, как и всегда! Да и Бог с ней! Сейчас меня волнует Лихачёв!
И пока Ирина Григорьевна разбирается с Лерой, я хватаю ублюдка за шкирку и требую объяснений.
— И давно ты научился лгать, Егорка? — Голос мой тихий, но Лихачёв знает, что я не шучу. Ещё одно неверное слово, и вместо квеста придурок поедет в больничку.
— Ты обещал, что никому не выдашь меня! — шипит сквозь зубы Егор.
— А ты клялся мне в дружбе, Горыч, забыл? — Боль острым лезвием полосует по сердцу. — Разве друзья лгут?
— Так я и соврал тебе, Крот, во благо! — Лихачёв всё ещё надеется выйти сухим из воды. Идиот!
— Ты солгал! — Крепче сжимаю ворот его кофты. Ещё немного, и на шее ублюдка останутся следы. — И не только сейчас…
Разочаровываться в людях всегда непросто, но я оставляю Горычу шанс повиниться и тем самым не разрушать до конца наш хрупкий мир, но Егор его упускает.
— Да я просто испугался! Ты сам виноват! — Он пытается освободиться, но куда там: его страх против моей боли — ничто!
— Даже так? И в чём моя вина?
— А какого чёрта ты пристал ко мне с Ильиной?! Я же сказал тебе, что не по доброй воле обхаживал эту мымру.
— А по чьей?
— Не важно! Это вообще не моё дело… Но я тебе клянусь, Данила: это единственный раз, когда я солгал!
— Значит, больше никогда?
— Никогда!
— Да ты прямо сейчас мне в лицо врёшь! — Я всё-таки сдавливаю горло ублюдка до алых полос на коже.
— Ты о чём? — хрипит гад.
— Я всё видел, Горыч! На парковке сегодня утром… Тебя и Громову.
— Ты всё не так понял!
— Да что там понимать?
— Я объясню!
— Зачем? Хочешь Громову, так забирай! Я не жадный. Только скажи, тебе самому не тошно целовать их всех после меня?
Лихачёв перестаёт вырываться и смотрит на меня с презрением. Ответ очевиден: тошно.
— Егор, Даня! Вас одних ждём! — ураганным ветром налетает на нас классная. — Ну! Кротов, отпусти Егора! Пойдёмте! Пойдёмте! Успеете ещё подраться!
Выпускаю из рук ворот толстовки Лихачёва и иду к автобусу: мы ещё обязательно вернёмся к этому разговору, но только не под носом Ирины Григорьевны и не на глазах у одноклассников.
Нам как опоздавшим достаются единственно свободные места в автобусе — спереди, по разные стороны от классного руководителя. В её занудной компании и без того долгая дорога кажется и вовсе бесконечной. Яркими красками зарождающейся осени за окном мелькает лесополоса, а серая змейка трассы всё сильнее запутывает наши следы. Мой внутренний компас давно дал сбой — я не понимаю, куда нас везут. Впрочем, это и не важно. Все мои мысли роятся вокруг ситуации с Улей и Егором. Но сколько бы ни прокручивал в голове случившееся, верное решение на ум не идёт. Я обязан отомстить, проучить предателей, чтобы больше не одной твари неповадно было плести интриги за моей спиной, но в то же время понимаю, что дико устал от всего этого дурдома.
— Ещё раз напоминаю! — Голос Ирины Григорьевны колокольчиком звенит в башке. — За территорию базы никто не выходит. В закрытые домики — ни ногой! Нам выделили корпус номер семь. Там оставляем сумки, лишние вещи и ровно в одиннадцать встречаемся на веранде у столовой.