Минус одна минута. Книга вторая. Маски приоров - стр. 19
…Проснулся он от странного ощущения, что спать больше почему-то нельзя. Полежал немного, пытаясь понять, откуда взялась эта тревога, но так и не понял.
Он открыл глаза и посмотрел в окно. Погода – как, впрочем, почти всегда на Другой Земле – была прекрасной: значит, итеру-изгнаннику не придется искать дорогу под дождем. А жаль.
Вдруг за окном промелькнуло что-то очень большое и темное. Стас насторожился: промельк был слишком быстрым, так что ему не удалось рассмотреть, что это было.
Он вскочил, в спешке натягивая штаны и путаясь в них еще не проснувшимися ногами. Застегиваясь на ходу, подскочил к окну.
Видно из окна было именно то, что и всегда. Никаких неожиданностей.
Настороженность, однако, продолжала нарастать, и Стас разозлился на себя: тоже еще, кисейная барышня – так распереживаться из-за каких-то разговоров! Может, теперь еще и привидения начнут являться?
Он быстро прошагал по коридору и, не заботясь об осторожности перемещения, почти взлетел по лестнице наверх. И только сделав два огромных шага по дощатому полу площадки к перилам, он признался себе: еще лежа в постели, он понял, что именно мелькнуло в окне. Просто сразу поверить в это казалось решительно невозможным.
А теперь, с высоты оборудованного Матушевым наблюдательного пункта, хорошо знакомые Стасу большие лохматые кучи были прекрасно видны: точно так же они выглядели три года назад, после волны смертей, когда он впервые оказался здесь, в Долине. Только тогда эти кучи лежали неподвижно и таяли на глазах, а сейчас шевелились – и, надо сказать, шевелились довольно быстро.
Стас замер, боясь то ли спугнуть видение, то ли привлечь к себе внимание вновь заполонивших Долину австралопитеков.
Откуда? Это Сандип? Или он сам? Но он точно не хотел! Даже не думал об этом…
Или все-таки думал? Во всяком случае, вчера с Сандипом на эту тему он говорил весьма страстно. Значит, все-таки он сам?..
Равнина
…Это была его любимая комната в доме. Именно о такой комнате Тимофей мечтал лет пятьдесят назад, когда ютился в тесной квартирке бестолковой советской планировки. Потолок нынешней комнаты терялся где-то высоко в полутьме, плавно, без углов перетекая в неровные стены. И потолок, и стены были как будто грубо вырублены прямо внутри скалы: по его разумению, примерно так должно было выглядеть жилище скандинавского конунга. Впрочем, даже если оно выглядело совсем не так – Тимофею было все равно. Главное, что в такой огромной мрачной зале (ему нравилось называть эту комнату именно залой) было спокойно и комфортно.
Несмотря на все еще продолжающееся лето, он не мог отказать себе в удовольствии смотреть на открытый огонь, поэтому в дальнем углу залы в камине мерцал черно-багровый ковер из углей. Из-за своего устройства зала оставалась прохладной в любое время года и при любой погоде, хотя незаметные кондиционеры все равно продолжали бесшумно гонять дополнительную прохладу.
Вдоль всех стен стояли низкие широкие диваны, покрытые, как и пол, звериными шкурами. Помнится, в свое время Тимофей даже рисовал многочисленные картинки такой комнаты, бесясь при мысли об абсолютной невозможности когда-либо в подобной пожить. Ошибался.
Он задумчиво щурился, наблюдая за игрой огненных змей на тлеющих углях, и раз за разом придирчиво проверял собственные аргументы. Наконец он решил, что готов, и с силой ударил в толстый металлический диск, отозвавшийся низким долгим рыком. Такие диски висели над всеми диванами, и рядом с каждым диском на изящной цепочке висел молоток с обернутой мехом тяжелой головкой.