Минус одна минута. Книга вторая. Маски приоров - стр. 17
– Так, стоп! – решительно заявил Стас. – С меня пока достаточно. Это бы переварить…
– Тогда – мой вопрос. Почему ты так горевал о Матушеве? Когда ты рассказывал, как его хоронил, я понял, что для тебя это было очень важно.
И снова – совершенно неожиданный вопрос. Стас готов был услышать что угодно – но никак не это. Пожалуй, он и сам никогда об этом по-настоящему не думал. Или не позволял себе думать?
– Тут, наверное, сразу две причины, – медленно начал Стас, тщательно подбирая слова. – Во-первых, меня восхитила гениальность идеи. Это ж додуматься было надо: оказаться здесь с целым куском древней планеты! Получается, он – единственный из нас, кто действительно принял свое бессмертие и попытался его с кайфом использовать. Страшно обидно, что не получилось… Даже сказать не могу, насколько обидно и жалко.
– А вторая причина? А то ты сейчас совсем в тоску занырнешь.
– А вторая… Понимаешь, мне бы тоже изо всех сил хотелось узнать, что было бы дальше с его обезьянами. Вот не верю я, что говорить они научились так, как сейчас это считается: какие-то мутации генов, которые непонятно почему закрепились, хотя произошли в разное время и по отдельности выживать никак особо не помогали… А потом, дескать, не умеющие говорить полуобезьяны сели и договорились одно чувство обозначать словом «тоска», а другое – словом «отчаяние». Тебе это не кажется смешным? А я смеюсь уже лет десять. И, сдается мне, Матушев в это тоже не верил. Во всяком случае, так мне кажется по его материалам.
– Нет, не верил, – негромко подтвердил Сандип. – Он мне сам это говорил. Ты именно это изучаешь в своем институте?
– Нет, конечно, – с горечью сказал Стас. – Как это можно изучать в институте?! Это можно было бы сделать только так, как он сделал. Но… Не случилось. Знаешь, я ему отчаянно завидую: ему такое пришло в голову, а мне – нет. Он мечтал об этом, а я – об энцефалографах и прочей ерунде. Так что, видимо, ты прав: никакой я не исследователь.
– Вообще-то я этого не говорил, – мягко напомнил Сандип. – Ладно, будем считать, ты мне ответил. Твой вопрос.
– Ох… – тяжело вздохнул Стас. – У меня уже и так голова как набитый чемодан, который надо ремнями стягивать. Хотя… Знаешь, я не понимаю одного: почему ты мне все это рассказал? Ты ведь здесь оказался совсем не за тем, чтобы меня с собой на Третью Землю забрать, правда? Тогда зачем?
Индиец засмеялся:
– Ты не поверишь, но – чтобы продолжить общение. Сначала я сюда прилетел к Тимуру. Потом, когда понял, что его больше нет, стал ждать хоть кого-нибудь любопытного. Появился ты и рассказал мне то, что рассказал. Мне стало интересно. Было же очевидно, что мне придется платить за собственное удовольствие: чтобы ты говорил, я должен был тоже говорить – причем о том, что интересно тебе. Вот как-то примерно так.
Стас вскочил и беспокойно зашагал вокруг костра.
– Слушай, но ведь тогда получается, что здешний Галилей все-таки должен знать, как к вам попадают? Тогда зачем он мне соврал?
– Он – демиург, – с печальной улыбкой произнес Сандип. – Бог, творец, самый главный во Вселенной… Можешь продолжить на свой вкус. Ему нравится власть.
– То есть какие-то условия, которые достаточно выполнить – и окажешься на Третьей Земле? – с надеждой поинтересовался Стас.
Индиец пожал плечами.