Миллион с Канатной - стр. 32
– Это я знаю, – Сосновский нахмурился, – у вас так не убивают. Но убили его только за то, что он хотел мне рассказать! Что это может быть? Подумай! За что могут убить вот так?
– Не знаю… – Туча развел руками, – я Зайхера видел пару дней назад. Он сюда приходил. Ко мне.
– К тебе? – насторожился Володя. – Что он хотел?
– Честно тебе сказать, я так и не понял за то. Странный он был! Нафордыбаченный, шо твоя оглобля! Аж глаз дергался. Я так за прямо и спросил: шо юлишь, как мышь до цугундера, шо елозишь да моими нервами хлопаешь? Шо ты дергаешься, как из коробки? Кружишься, как таракан на сковороде? А он не ответил. Принялся вспоминать за старое. Мол, кто из наших в городе, за то, за се…
– Из наших – из кого?
– Ну, из тех, кто с Мишкой был. Кто вернулся в город, кто до Одессы не вошел. Такое.
– А зачем Зайхеру это было надо?
– Может, банду хотел сколотить? – предположил Туча.
– Нет, – Володя покачал головой, – он хотел что-то о ком-то выяснить. О ком? О чем он хотел узнать?
– Да подожди ты за то! – Туча задумался. – Хочешь мозгами шевельнуть, шо он за Японца стать хотел? Да кто б ему дал?
– Не знаю. Но что-то же он пытался узнать? Что ты ему сказал?
– Да в город тут один вернулся… До Японца работал близко. Румынский клуб с Японцем брал, банк тоже. Серьезный такой, ушлый. Фараон.
– Кто? – не понял Володя.
– Да кличка к нему приклеилась – Фараон. Сначала потому, что до жандармов был, еще при царском режиме. А опосля за Древний Египет любил рассказывать, за кошек всяких до Древнего Египта, такое. Вот кто-то из наших и окрестил его Фараоном. Он щуплый такой, вертлявый, глаза черные, волосы тоже как за бочку с дегтем. Японец ценил его здорово. Умный, говорил, ты, хоть и Фараон. Он даже с Японцем в одно время срок мотал. До одесской тюрьмы. Так шо был в авторитете.
– И ты сказал Зайхеру, как отыскать этого Фараона?
– Да. Сказал, где его хата. Зайхер сказал, шо пойдет.
– Когда это было?
– Та дня три, – Туча задумался, – ну да, точно. Третьего дня!
– Я должен его найти и узнать, был у него Зайхер или нет. Давай адрес! – воскликнул Сосновский.
– Честно за говоря, не понимаю, на кой тебе цей гембель под голову! – удивился искренне Туча. – Шо ты ищешь на свои мордобэйцелы, как ошпаренный? Сидел бы в своем Париже, так нет – елозишь, как вошь от мыла! Всю задницу себе обдерешь! Смотри только, пупок не надорви. Ладно, Греческая, десять, во дворе направо пойдешь. Первый этаж. Там одна дверь. Скажешь, шо я прислал.
– А Вальку Карася ты знаешь?
– Кто такой?
– С Зайхером в кабаке том был. Мальчишка-щипач. Как Зайхера нашли, он исчез. Никак сыскать его не могу.
– Не слыхал. И не найдешь. Спугнулся мальчонка. А ты за шо думал? Это тебе не фунт изюма – мокруху в глаза завидеть! Тут у кого хошь нервы лопнут, не то шо зубы! Но я спрошу людей, вдруг прослышал кто.
– Спасибо тебе! – Володя встал из-за стола, собираясь уходить. – Как узнаю что, расскажу.
– А больше ни за что спросить не хочешь? – прищурился Туча, как-то странно глядя на него.
– Вроде нет, – удивился Сосновский. – А что, Зайхер тебе еще что-то сказал?
– Та дался тебе этот жмурик, шоб он был мине здоров! – рассердился Туча. – Не за то говорю! Шо ты прикидываешься веником, как задохлый фраер! Ну за то подумай, за шо еще надо спросить.