Миллион с Канатной - стр. 16
– Караулка здесь была, – ответил старик, – давно очень. Когда еще крепость…
– И отсюда есть ход в катакомбы? Прямо из дома? – Второй человек морщился, было видно, что он никак не может привыкнуть к специфическому морскому запаху. – Как такое может быть?
– Весь центр Одессы стоит на катакомбах, – с гордостью произнес старик, – а здесь под скалой были известняковые разработки. Известняк добывали. Здесь целая сеть подземных ходов.
– Ты уверен, что это то самое место, о котором говорил Японец? – Первый шагнул вперед, для убедительности подняв наган.
– Оно самое, – кивнул старик, не обращая внимания на это, – другого места и быть не может.
– Хорошо. Допустим, ты нас привел, – кивнул второй, – даже предположим, что ты не врешь. Где карта?
– Да какая карта, господа хорошие! – Старик картинно развел руками. – Кто ее делать бы за стал? Мишка Япончик? Так одесские бандиты все ж неграмотные. У них в другом грамота. В университетах не обучались. А место – так оно самое за то. Незачем мне на старости лет гембель брехни себе за голову брать, как последний портовый швицер!
– Хорошо, – второй нетерпеливо кивнул, – веди. И помни: если что не так, живым ты отсюда не выйдешь.
Скорчив комичную гримасу, просто невероятную на старом и уставшем лице, старик довольно живо подошел к противоположной стене, приподнял снасти и стал быстро перебирать пальцами, что-то тихо шепча себе под нос.
– Не нравится мне все это, – второй наклонился к первому, – ловушка здесь какая-то. Уйти бы отсюда, пока не поздно.
– И доложить Соколовской, что мы не выполнили такое важное задание? – В голосе первого зазвучал металл.
– Город со дня на день будет оставлен, сейчас это не так уж и важно! – пожал плечами второй.
– Вот именно поэтому мы и должны убедиться, – раздраженно сказал первый, – и мы никуда отсюда не уйдем, пока не проверим все сами.
– Как хочешь. Но я не верю, что этот старик лично знал Мишку Япончика. Он мошенник. Старый плут. В Одессе таких полно, – теперь и в голосе второго зазвучало раздражение, и он не собирался его скрывать.
– Тем хуже для него, – мрачно и хладнокровно произнес первый.
Старик тем временем все водил руками по стене, не слыша ни слова из разговора, который непосредственно касался его.
– Слышь, отец, – второй выступил вперед, – а ты когда с Японцем-то познакомился?
– Так известно когда, – старик почему-то отвел глаза в сторону, – как Мишка еврейские погромы остановил. Мой внук в его банде был.
– А какой это был год? – не унимался второй.
– Да шут эти года разберет! Они теперь быстро мелькают, два за один сойдет, – схитрил старик.
– А Японец говорил с тобой? – настаивал второй.
– Ну это… Как ему не говорить? Известное дело… Оно самое… Говорил, вот как мы с вами, – старик почему-то занервничал, и это стало бросаться в глаза.
– А внук где твой? – вступил в разговор первый.
– Уж год, как помер… – отвел глаза старик.
В этот момент что-то с шумом хрустнуло. С потолка посыпалась штукатурка. А пламя свечи, задрожав, заметалось по сторонам. Мужчины в кожанках отскочили. Первый, все так же, крепко сжимая рукоятку нагана, всерьез раздумывал, пустить его в ход или пока повременить.
– Так вот это и оно, – старик с довольным видом отошел от стены, – оно самое…
Он указывал на приоткрывшийся в полу люк. Второй быстро поднял деревянную крышку. В ноздри ударил крепкий морской запах – еще более приторный, чем вонючие водоросли. Стал более отчетливо слышен шум волн.