Милицейская сага - стр. 29
– Горячий вы, Сергей Васильевич, – с легким сарказмом упрекнул Тариэл. – А в вашей работе голова должна быть холодная. Так ваш зачинатель товарищ Дзержинский учил.
– Да пошел ты, – огрызнулся оплошавший Рябоконь. Но вдруг взбодрился, будто застоявшийся «на номере» охотник, уже отчаявшийся подстрелить дичь и вдруг увидевший ее перед собой. Изменился в лице и Тариэл.
Прямо на них, помахивая небрежно такой же объемистой спортивной сумкой и приплясывая, двигался молоденький южанин. Был он в хорошем настроении, увлечен какими-то своими, очень приятными мыслями и оттого поджидавших его увидел лишь метров за пятнадцать. В полной растерянности застыл он на месте.
– Иди сюда, поросенок! – подозвал Рябоконь.
Тот потоптался в нерешительности, беспомощно глянул на гневного – роли переменились – Тариэла, что-то прикинул, резко повернулся, готовясь рвануть в сторону, и… остановился. Сзади, в сопровождении двух парней, к нему спешил невесть откуда взявшийся Лисицкий.
– Старина Хассия! – метров с десяти прокричал он, радостно улыбаясь попавшему в ловушку подносчику товара. – Чертовски рад тебя видеть! Что ж ты стоишь? Что ж не торопишься обнять своего старого друга Лисицкого?
Подойдя к тому, кого назвал Хассией, Николай восторженно потряс его за плечи.
– Уж и не чаял встретиться. А сумка у нас какая! Ну, какая. Все хлопочешь. Ни разу чтоб налегке. И что на сей раз?
– Да так, по дому, – Хассия бессмысленно попытался спрятать сумку за спину, но тут подошел Рябоконь и без всяких церемоний ее отобрал.
– Здорово, хрен. Приехал на заработки к дядьке Тариэлу?
– Да ну бросьте вы. Люди или нет? – сбивчиво заговорил Хассия. – Всего и взял-то самолет окупить. Денег надо.
– Смотри-ка, бедный, – изумился Рябоконь, с особым наслаждением погружая руки в сноп гвоздик, которыми огромная сумка была набита доверху. Внутри, не сдержавшись, сжал он со всей силы пальцы, мстительно сминая и корежа подвернувшиеся стебли. – Чего ж нам с Лисицким тогда говорить? Шагом марш в отдел!
– Зачем в отдел? Не надо в отдел, – включился мрачный Тариэл, чутко отреагировав на слова Рябоконя о их с Лисицким бедности. – Ну, что в самом деле? Ничего, в самом деле. Ведь разве теперь восьмидесятый? Для людей делаем. Есть разрешение, нет разрешения! Ну, штраф заплачу. С квитанцией, без квитанции – как скажешь. А?
– Заплатишь, говоришь? – задумался Лисицкий, быстро переглянувшись с Рябоконем.
– Заплачу, без разговора! – захлопотал Тариэл, тянясь к выпуклому карману. – Прямо здесь, как скажешь!
– Да ты никак спятил, – Лисицкий сделал страшное лицо. – Совсем, видать, ополоумел. В отделе разберемся. Пойдем, дорогой. Я ж тебя в наших угрюмых северных краях лет сто не видел.
Обхватив Тариэла за объемистую талию, нежно повлек вперед.
– Чайку выпьем, о политике похрюкаем, – бормотал он, тая от удовольствияи. – Отделяться, может, надумали, – в голосе Рябоконя блеснула надежда.
– Шутит Серега, – успокоил обидчивого южанина Лисицкий. – Куда ж вы без нас? Некому будет продавать, так с голоду опухнете.
Мимоходом потрепал за щеку подвернувшегося Хассию.
– Мальчишку бы отпустили, слушай, – вяло попросил Тариэл. – Чего с него? Студент. Случайно он.
– Случайно? – задумался Лисицкий.
– Кто случайно? Этот хорек?! – приготовился зайтись в праведном гневе Рябоконь.