Мидавиада - стр. 3
Всё это выглядело наивным. Ну и пусть! Аграту нужно, просто необходимо было верить хоть во что-то.
Привычным движением распахнув блокнот, он пожевал кончик карандаша и принялся писать:
На острове мы оказались по вине роковой случайности. Впрочем, это событие стало следствием длинной цепочки других, неразрывно связанных между собой.
Всё началось ранней осенью, когда король Шамшан подписал указ о переселении мидавов из города в специально построенные резервации. В армии эту новость восприняли с возмущением. Короля поддержал только чёрный отряд. И неудивительно – именно его бойцов нововведения отчего-то не коснулись. Думаю, всё потому, что глиман Ривай и новый командир чёрных Шефран Шурс, назначенный вместо погибшего Тиша, безгранично преданы королю и готовы без колебания выполнять любые его приказы. Что касается нашего командира, паргалиона Зегды, и командира рыжих, паргалиона Хомака, то это старые многоопытные бойцы, которые превыше всего ценят безопасность Тарии, и, я уверен, никогда не выступили бы против короля, не будь на то веских причин.
Меня легко упрекнуть в пристрастности, ведь я воспитывался в белом отряде и считаю паргалиона Зегду своим настоящим отцом, каким бы странным это не казалось. В действительности же именно по этой причине мне проще быть объективным. Здесь, в армии, все на виду. Любой проступок, любая ничтожная ошибка быстро становится объектом всеобщего внимания. Здесь невозможно что-либо скрыть, невозможно притвориться другим. Тебя моментально разоблачат и тотчас поставят на место.
Вот почему я ни на мгновение не сомневаюсь в том, что паргалион Зегда – лучший командир. За двадцать три года жизни и десять лет службы мне ни разу не довелось видеть, чтобы он был несправедлив или жесток по отношению к бойцам. В нашем отряде его любят все: люди и мидавы. Впрочем, прошу простить мне это отступление, ведь я намеревался рассказать совсем о другом.
За объявлением королевского указа последовало невиданное прежде событие: бойцы отказались слушаться Ривая, попытавшегося насильно выдворить их из города. Некоторые, правда, переметнулись на сторону чёрного отряда и проявили готовность переселиться добровольно. Я не виню их – каждый волен выбирать свой путь, но, говоря «каждый», я имею в виду свободу для всех, без исключения.
Нам, людям, было дозволено остаться в Туфе. Вероятно, таким образом Шамшан пытался расколоть армию, рассредоточить её, обезопасив себя от возможных волнений, но вышло с точностью до наоборот. Почти никто не пожелал подчиняться. Мидавы оставались в городе, а люди устами вашего покорного слуги выразили намерение сохранять единство с ними, чего бы это ни стоило. Скажу сразу: цена оказалась непомерно высока.
Трагедия случилась в ночь на двадцать четвёртое Листопадня. Когда-нибудь седой историк придумает для той ночи собственное поэтическое название. К примеру «Ночь Кровавой Луны» или «Ночь Обагрённых Листьев». Надеюсь, это произойдёт нескоро. Лишь когда мидавы и люди забудут имена погибших, перестанут слышать их крики, ощущать запах гари, видеть кровь на мостовых. Тогда эта ночь станет лишь одной из печальных страниц тарийской истории, пока же она – самое страшное воспоминание для всех нас. Я пишу эти строки в надежде отсрочить забвение и сохранить память о том, что произошло на самом деле.