Мгновение полёта в пустоте - стр. 19
— И сильный у тебя минус?
— Ну… я стояла там, смотрела на тебя и… я тебя не узнала, – прошептала она, прикусывая губу. — Прости. Так я тебя вижу.
— Хорошо, – улыбнулся я, утопая нежности какой-то безграничной и невероятно естественной. — В конце апреля-начале мая будет издательский форум в Нижнем, и в июне большая книжная ярмарка и писательский движ в Питере.
— Костя…
— Я оплачу тебе отель, и Жене твоей, – или я сам сейчас всё решу, или она снова скроется от меня. — Я тебе обещал. И встречу ей устрою, только не со своим агентом, потому что он говна кусок, но у меня есть ещё парочка, не факт, что возьмут книги, но почитают и могут советы дать. Да и не всем писателям нужны агенты, многим хорошо и без. Женя твоя вроде деловая.
— Деловая, – моргнула звёздочка. — Но то, что ты хочешь сделать…
— Нет, Каспер, – назвал так и заставил смущаться ещё сильнее, — я хочу взять тебя, посадить в такси, довести до ближайшего отеля, затащить тебя в душ, трахнуть там, потом продолжить в постели, и вполне возможно ещё раз. Хотя конечно я уже не тяну такие марафоны, но с тобой что-то говорит мне, что смогу и не такое.
— Костя, – она всё же уставилась мне куда-то в грудь, там где всё так же лежали её ладошки. — Я… это не… ты пытаешься сотворить какую-то свою психологическую штуку со мной. И это…
— Что? – я нахмурился, нагибаясь, пытаясь заглянуть в лицо.
— Твои книги… – ответила она. Такая забавная.
— Ты читала мои книги?
— Нет.
— Нет? – уточнил я. Обидно было? Да похрен. Мне было важно, когда она читала то, что я писал от души, а это – я и сам бы не стал читать это писанину. Да и не читал. Писал и отдавал в редакцию, смотрел правки, соглашался или нет, а дальше забывал о книге напрочь.
— Нет, – подтвердила она. — Только отзывы и комментарии.
— Так плохо всё? Вроде там оды поют, – откровенно веселился, действительно.
— Поют, – а она была смущена. — Но я не читаю психологию. Меня… я не понимаю её.
— Ты пишешь психологию, – заметил я и понял в этот момент чего мне так не хватало в жизни, чего не хватало без неё – честности. А её честности особенно.
— Я не пишу психологию, я пишу драму. Я пишу людей, простых героев, я себя пишу. И ни грамма психологии в этом нет.
— Там, где есть люди, есть психология, – резонно заметил, ловя кайф от этого простого разговора о книгах. И ведь сколько раз говорил о них, но никогда не радовался, как мальчишка.
— У тебя с углублением в науку, – заметила она. — А я от научных терминов засыпаю.
— То есть мои книги вгоняют тебя в сон?
— Я не читала, – возразила она, потом встретилась со мной взглядами и поняла, что я откровенно стебался. — Ты издеваешься?
— Я кайфую, – честно признался, заправляя ей локон за ухо. — Почитай вторую, – предложил я, потому что всегда казалось, что его самая слабая книга в общественном отклике книга, самая крутая, потому и не читают. — Она провальная.
И она улыбнулась, невероятно потрясающей тёплой улыбкой, от которой у меня защемило сердце.
— Я напишу тебе на твою старую страницу? – спросил я, стараясь не слишком давить, хотя это глупо – я же ставил условие, а она согласиться или нет его выполнять. Но мне так хотелось верить, что она не сможет сопротивляться этой тяге, которая есть между нами. Не сможет. Я верил. Я знал.