Мгновение полёта в пустоте - стр. 18
Она всхлипнула, а я целовал и говорил, в болезненном отчаянии. Внутри умоляя её поддаться…
— Я хочу этого, вот этого чуть-чуть, просто не бросай меня, – попросил, молил, убеждал. — Я не буду лезть, не буду узнавать кто ты, хочешь даже имени не надо говорить, оставь всё, как было, но не избегай меня, я хочу иногда вдохнуть твой запах, почувствовать тебя в своих руках, я хочу тебя, неважно… немного, пара мгновений, считай меня последним нариком, невменяемым, долбанутым на всю голову, но… звёздочка… — нет, не смогу остановиться.
И я знал, что жёстко вру сам себе, но если она примет эти правила игры, то у меня будет хоть что-то. Я двинусь, поплыву мозгами, но вот это, это моё сейчас, и этого не отдам. Насилие ли это? Да…
Но объяснить себе этого не мог. И не хотел.
Расстегнул её рубашку, стянул бюстгальтер вниз, обнажая мягкую грудь и затвердевшие от возбуждения соски, сжал пальцами, она поддавалась, беззвучно, но стонала от этой ласки — шикарная… Развернул-таки её лицом к стеклу, прижал к нему, задрал юбку, спустил колготки и трусы, мокрые насквозь от возбуждения, зафиксировал её, присел перед ней, чувствуя, что вот от такой открытости хочет закрыться, стесняется, вот оно – и ушла она от меня потому что ей было стыдно, чтобы я её видел обнажённой при свете. Что ещё? Не привыкла?
Терпеть уже не мог тормозить, да и чувствовал, что она тоже уплывала… вообще предпочитал защищённый секс всегда, но сейчас у меня не было возможности, что-то делать лишнее сейчас, это потерять её, а я хоть немного, но хотел побыть в ней и пока расстёгивал ремень и освобождал до боли стоявший член, лизнул её промежность, открытую передо мной, влажную соками, содрагающуюся от прилива крови. Звёздочка дёрнулась от меня, но я не пустил, подхватил, сжал, удерживая, и вошёл в неё на всю длину члена, ещё и ещё, подтянул за шею, поднимая корпус выше, сильнее прижимая её к стеклу, а себя к ней.
— Скажи, что дашь мне это, – прохрипел ей в голову, не сбавляя темп движения, слышал как она давилась криками и стонами, стараясь не шуметь, и терялся в этом, уходил на дно, — давай, звёздочка, тебе самой это так нужно. Отпусти это, отпусти… как же в тебе хорошо, ты даже не представляешь…
Я сжал её сильнее, грубо, но у меня кипели мозги, я знал, что так будет, и она поддавалась, а значит…
— Ну, же звёздочка, кончи для меня, девочка моя, – попросил, рыча со стоном, стараясь говорить шёпотом, и понимая, что она не доходит, а я уже на пределе. Но она дрогнула, пошла дрожью, которую ощутил под своими пальцами, что сжимали её, вышел и кончил ей на задницу.
Вот же мудень, ну?
— Посмотри на меня, – попросил, когда наблюдал, как она приводит себя в порядок. Пальцы тряслись, пуговицы не поддавались. — Звёздочка…
Она выдохнула и подняла на меня взгляд своих невероятных глаз. Хлопала ими так странно и я вспомнил про очки.
— Насколько плохо ты видишь? У тебя не было линз в прошлый раз, — достал из кармана очки и отдал ей, потом сделал к ней шаг, пальцем поднял за подбородок голову, потому что она всё пыталась сражаться с пуговицами. И я взял её руки, положил себе на грудь и стал застёгивать рубашку, не разрывая зрительного контакта.
— Вначале были, но я не часто с ними, наверное неправильно поставила и было жутко неудобно и мне пришлось вытащить, а очки я забыла в отеле и… — она говорила шёпотом, нервно и всматривалась в меня.