Между нами (любовь) война - стр. 24
— Нет, — захлопываю дверь перед его носом.
Снова звонит. Игнорирую. Ванька начинает стучать и, судя по грохоту, делает это ногами.
— Да ты заебал! Я же днём всё сказал! — рявкаю на запертую дверь и снова её открываю.
— А так? — копируя позу Ваньки, рядом с ним стоит и улыбается Миха, удерживая за горлышко вторую бутылку рома.
— Если что, у нас с собой ещё вискарь, стейки медиум с гранатовым соусом. Ещё горячие, но пока мы тут стоим, они остывают, а это очень жестоко по отношению к такому шикарному мясу. Ты ж хищная птица, Беркут. Пожалей мяску, — выдаёт Ванька на одном дыхании, пока я снова не захлопнул дверь.
— Димыч, — его немного смазливое лицо становится серьёзным, — извини, а. Долбоёбы. Были конкретно неправы.
— Извини, Дим, — перехватив бутылку другой рукой, Миха протягивает мне ладонь.
— Грановский где? — перевожу взгляд с одной искренне виноватой рожи на другую.
— Ты же знаешь Назара. Ему нужно время. Остынет, соскучится и приедет.
Хмыкнув, пропускаю парней в квартиру. Ваня удивлённо оглядывается. У меня порядок. Клининг все углы чуть ли не языком вылизал. Перекрывая один из углов просторной комнаты, стоит новенький матрас, обтянутый целлофаном. Вижу, как губы Коптеля подрагивают.
Ваня косится на матрас, потом на пустую кровать и обратно. Давится смехом, прижимая кулак ко рту, но тот всё равно тянется в очередной широкой улыбке.
— Извращенец, — ухмыляюсь я, прекрасно понимая, сколько вариантом кончины старого матраса он уже придумал.
— Кто бы говорил! — фыркает Ванька. — Жалко его. Хороший был, удобный, пружинил отлично. Предлагаю помянуть.
Откупоривает бутылку.
Тихо посмеиваясь, иду за стаканами.
Семья, мля! Я уже соскучился.
Миха выкладывает мясо на большую плоскую тарелку. Ванька разливает бухло. Кручу свой стакан в руках, разглядывая крупные зёрна граната на стейке.
— Беркут, реально очень жестко косякнули. Мне искренне стыдно за то, что не приехал раньше. Мы просто думали… В общем, неправильно думали. Хуёвая вышла ситуация. Я не знаю, как её исправить. Ты мне как брат. Наверное, даже старший, хоть мы и ровесники. Выходит, я брата кинул, а брат ни разу так не поступал. А-а-а! Пиздец какой-то! — Коптель проводит ладонями по лицу. — Въеби мне, если хочешь. Прям от души.
— Мне тоже можно. Я заслужил, — чуть опустив свою коротко стриженную голову, Миха смотрит мне в глаза.
Если Ванька «младший брат», то Тарасов «старший» лично для меня. А Грановский «близнец». Однояйцевый! В тот год, когда мы все родились, землю, наверное, знатно тряхнуло в ужасе.
— Ты офигенный друг, Димон. Это мы у тебя все ёбнутые, — криво улыбается Миша. — Хер мы тебе дадим сгореть, понял? Ты ж не феникс, ты Беркут. Они из пепла не возрождаются. А как мы без брата? Извини.
Берёт стакан и ударяет о мой. Коптель продолжает виновато смотреть.
— Да всё, мля! Развели тут сентиментальщину! — раздражённо закатываю глаза, а в груди тепло, но хрен я им это покажу. Сам ударяюсь своим стаканом о Ванькин.
— Осадок поганый от ситуации, — вздыхает наш недоделанный блогер.
— Запей и забей, — залпом выпиваю свой алкоголь.
Поморщившись, отрезаю кусок сочного мяса и закидываю в рот, он тут же наполняется соком, нёбо мягко обволакивает специями. Кайф.
— Ты ж не забил, — выпив свой ром, Миша ставит стакан на стол.