Между нами (любовь) война - стр. 23

«Надо будет поправить» — обыденно отмечаю.

Упираюсь в барную стойку. Застываю. Внимательно смотрю на графин с водой. Она не поможет погасить то, что горит внутри.

Где сейчас эта блондинка? Дома спит в своей ушастой пижаме? Или с ним?

Лиза же не такая. Не может у них так быстро дойти до постели.

Бля, я тогда точно Бондареву шею сверну! И Лиза меня возненавидит, потому что опять вмешался.

Открываю наш с ней чат. Была в сети двадцать минут назад. Меня отпускает до такой степени, что пробивает на язвительный смех. Дома она. Сто процентов дома, иначе ей было бы не до телефона. Ну или Новенький такой отстойный в кровати, что в мобильном ей интереснее.

Смех становится нервным.

— Точно шею сверну, — также с улыбкой заявляю я, глядя на взъерошенного себя в отражение в стекле одного их кухонных шкафчиков.

Положив телефон перед собой, долго пялюсь в экран. Возле аватарки Лизы появляется маленький зелёный кружочек «в сети», и подсветка тухнет. Провожу пальцем по экрану, чтобы снова включился. Труба вздрагивает под моим прикосновением, и меня подбрасывает вместе с ней, потому что взведён как тугая пружина.

— Твою ж!

— Мать, — добавляю, прикрыв веки и сглатывая подскочивший пульс.

Смахиваю её вызов. Тут же перезванивает. Мы играем в эту игру ещё пару раз, и номер любимой родительницы улетает в ЧС. До утра там побудет, потом вытащу. Наверное…

Лиза ещё в сети. Мне обязательно надо ей что-то сказать, я нутром чую. Но в башку лезет всякая дребедень, которая в нашем тяжёлом случае не сработает.

Большим пальцем нажимаю «микрофон». Полоска записи бежит вперёд и отсчитывает секунды, а я всё пытаюсь сложить звуки в слова, чтобы это было внятно и искренне.

«Привет, Зайчонок» — выходит хрипло и как-то ранено. — «Я очень сильно виноват, но ты такая красивая была… Да чёрт! Ты конечно же всегда красивая. Самая красивая, Лиз. Правда. А я пьяный, охуевший дурак. Сделал тебе больно. Не хотел так…» — вдыхаю поглубже. — «Ты знаешь, я хреново извиняюсь. Прости, пожалуйста, и за выходку, и за договорняк этот дебильный с Грановским.» — голос окончательно садится. — «А знаешь, что я сейчас понял, Лиз?» — улыбаюсь уже не так дико, как несколько минут назад. — «Это наша с тобой первая серьёзная ссора. Вообще за всё время, что мы знаем друг друга. Без тебя мне пусто.» — убираю палец с экрана, и моё голосовое улетает в чат.

И снова ко мне приходит ощущение, будто я прыгаю с обрыва, не зная, есть ли там дно. Плевать. В свободном падении есть свой кайф. Раскинуть руки и получать удовольствие от процесса. Что ещё остаётся?

Гипнотизирую чёртовы галочки, напоминая себе, что сам дал Лизе время остыть и всё обдумать. Пальцы всё равно подрагивают.

Прочитано.

Засекаю время на прослушивание.

Набирает что-то. Я молюсь всем своим братьям-демонам. Но ничего не приходит.

— Эй! — возмущённо бью ладонью по барной столешнице.

Лиза снова набирает текст, потом ищет стикер, и ничего из этого до меня так и не доходит.

«Спокойной ночи» — пишу ей и гашу экран телефона.

В дверь звонят. В такое время и так настойчиво ко мне может ломиться либо кто-то из Беркутовых, либо пацаны. Но последним тут теперь делать нечего. Мать?

Держать её в подъезде среди ночи я, конечно, не собираюсь. Поправив домашние чёрные шорты, иду открывать.

— Впустишь? — на пороге, белозубо улыбаясь и держа навесу бутылку отличного рома, стоит Коптель.