Мэйделе - стр. 29
– Ты… ради меня? – глаза осознавшей это Мэйделе расширились от удивления. Понимать, что Аркаша ради неё изменил планы, для того чтобы она не чувствовала себя совсем одинокой… Это было так тепло, что девушка порывисто обняла юношу, затем застыдившись этой вспышки эмоций.
– Ты же моя Мэйделе… – не отвечая на вопрос, тем не менее ответил ей Аркадий, мягко и как-то очень ласково приобнимая, против чего возражать совсем не хотелось. Вдруг стало как-то спокойнее на душе.
– А ты кем будешь? – поинтересовалась девушка, не вспомнив, говорили ли они об этом раньше.
– Врачом, как и ты, Мэйделе, – юноша произносил это слово, почти ставшее вторым именем Гиты, очень ласково, и это было приятно, хотя девушка и не понимала, почему так. – Будем учиться рядом?
– Но ты же хотел инженером? – вспомнилось девушке. – Или я ошибаюсь?
– Хотел раньше, но, понимаешь… – Аркадий не знал, как сформулировать свои чувства, точнее, не знал, как это сделать так, чтобы не оттолкнуть Мэйделе, потому сказал почти правду: – Ты меня переубедила.
– Да? – очень сильно удивилась не помнившая такого за собой Гита. – А как?
– Своей целеустремленностью… – ответил ей юноша, продолжая обнимать девушку за плечи и борясь с желанием погладить её. – Своей душой, Мэйделе, – эта фраза, сказанная ласковым мягким голосом, смутила ту, кого звали «мэйделе» в любом возрасте.
Потом Аркадий озаботился чаем в красивых подстаканниках, достал печенье, и весь вечер почувствовавшая себя неожиданно легко Мэйделе разговаривала с представшим ей в совсем другом свете юношей. Почему-то тоска по Маме немного отошла, будто спрятавшись. Аркадий рассказывал о своих планах, и девушка понимала, что юноша, как и она, ориентирован на семью, но если Мэйделе без Мамы просто жить не могла, то Нудельман был нацелен именно на создание своей семьи, где всё будет так же хорошо и красиво, как в семье Пельцеров.
Аркадий слушал Гиту, улыбаясь. Привязанность девушки к семье просто поражала, хотя ни для кого секретом, разумеется, не была. Ведь это была их одесская Мэйделе, хорошо знакомая столько лет. А дома тихо плакала Циля, беспокоясь о доченьках, грустил Изя, с трудом отпустивший детей, да вспоминал младшую Йося…
Лежа на жёсткой вагонной полке, Гита видела сон: вся семья сидит за шаббатним столом, радуясь тому, что они вместе. Как единый организм… А на дворе стояло лето тысяча девятьсот тридцать девятого года. Второй медицинский институт готовился принять в ряды будущих врачей совсем юную, но уже вполне опытную медсестру – а идише мэйделе.78
Часть 9
«Здравствуй, милая Мамочка! Я доехала хорошо, встретила в поезде Аркашу Нудельмана, представляешь? Документы у меня приняли, и завтра уже первый экзамен, но я совсем не волнуюсь, хотя экзамены у меня сразу за первый курс. Всю ночь мне снилась ты, наш дом… Как там Йося? И Папа? Не плачь, Мама, время пройдёт быстро, и я снова обниму тебя, почувствую тепло твоих рук. Про Ривку пока ничего не знаю…» – слёзы оставляли следы на бумаге, а перо выписывало слова древними буквами.
Если бы не Аркаша, Мэйделе растерялась бы, но юноша был спокойным и уверенным. Сразу же поместив вещи в вокзальную камеру хранения, он обратился к дружелюбному милиционеру с вопросом, как проехать в мединститут. Сотрудник органов улыбнулся девушке с разноцветными, но очень красивыми глазами, конечно же, подсказав. Сюрпризом стало то, что мединститут в Москве был не один, но Аркаша будто бы точно знал, куда нужно Гите, и она… доверилась ему.