Метаморфоза. Апостолы бытия - стр. 20

Все прошло, но, того, что было, не отнять. Уже больше года, как я один, но светлые воспоминания, как глянцевые постеры в убогой халупе бомжа, неизменно скрашивают чертоги моей памяти.

Из глубокого самокопания, пытки прошлым, меня вывел мягкий баритон служивого:

– Пожалуйста, внимательно ознакомьтесь с протоколом и, если все верно, поставьте свою подпись.

«Не отдам!» – рука Фаусто судорожно метнулась к карману. В парагвайце вдруг проснулся бес:

– Откуда ты знаешь об этом? Извини, но мне кажется, ты слишком хорошо осведомлен о многом. Могу предположить, что наша встреча совсем не случайна.

– Конечно, ты прав, – Кобо рассеянно крутил в руках стакан с кровавой Мэри, – причем, мне известно о тебе гораздо больше, чем ты можешь предположить. Но не беспокойся, старина. Я не враг тебе. Как раз наоборот, – узкие глаза японца поймали взгляд собеседника и Лопес вдруг понял: тот не лжет.

– А…

– А что касается твоей находки – можешь оставить ее. Хотя не уверен, что эта вещица еще пригодится тебе.

– Хорошо, – Фаусто вдруг стало неуютно в этом помещении. Гул посторонних голосов усилился. Сиеста закончилась, вечерело. Кафе почти полностью заполнилось посетителями. – Думаю, наш разговор еще не закончен. Ты не будешь против, если я приглашу тебя к себе? Могу предложить свежий бори-бори14.

– С удовольствием!

Маленькая квартирка встретила мужчин сверкающей чистотой и идеальным порядком, произведшим впечатление на гостя.

– Превосходное блюдо, – восторженно заявил Масару, с аппетитом приканчивая последний биток. – Сам готовил?

– Конечно. Правда, мне показалось, что для тебя это слишком остро.

– Есть немного, но в этом и прелесть.

– Может добавки?

– Гм, не искушай меня. Ты же знаешь, что умеренность – одна из ключевых добродетелей нашей культуры.

– Тогда кофе?

– С удовольствием.

Фаусто подошел к плите и достал медную джезву:

– Ты не возражаешь, если мы продолжим разговор?

– Напротив, я жду этого. Поражаюсь твоему терпению. Представляю, какая уйма вопросов роится сейчас в твоей голове. Не стесняйся, спрашивай.

– Кто ты в действительности?

Пауза.

– Вот как? Сразу – в корень. Я – паладин. И я очень издалека. Из другого мира, за сотни парсек от Земли.

– Что?! Ты не человек?

– Да. То, что ты видишь, – собеседник кивнул на свое тело, – визуальный камуфляж. Но не стоит смотреть на меня, как на чудовище. Я знаю – ты не ксенофоб. Тем более что наша раса имеет много общего с вами. Я тоже гуманоид, моя физиология и метаболические процессы во многом сходны с человеческими.

– Однако, поворот! У меня в гостях зеленые человечки, – ошеломленный Лопес чуть не упустил подоспевший кофе. – Ты не шутишь?

– Какие тут шутки?

Было что-то в голосе собеседника, какая-то нотка инаковости, что сразу заставила парагвайца поверить словам гостя. Осознание того, что он является участником первого в истории межпланетного контакта, пугало, будоражило. Голова пошла кругом, по коже пробежала зябкая волна мурашек.

«Соберись, Фаустиньо», – он громко сглотнул и продолжил:

– Что означает термин «паладин»? На моей планете в эпоху Средних веков этим словом называли благородных рыцарей, приверженцев религиозной идеи.

Псевдо-японец сыто улыбнулся и откинулся на спинку кресла:

– Тут в двух словах не скажешь. Позволь, начну издалека?

– Конечно. Я не спешу.