Место для нас - стр. 31

Вот насчет чего я сейчас переживаю: прямо перед каникулами Джанет Джордан из нашей школы насмехалась над Уилбуром и сказала, что он урод, совсем как дворняжка. А на следующий день Джанет упала на лестнице, головой стукнулась и теперь разговаривать не может. Совсем.

Вот я и боюсь, что это я сделала с Джанет. Нет, я ничего такого специального не делала, хоть иногда и делаю, но все равно я про это много думала. Я же хотела, чтобы она умерла за то, как она говорила про Уилбура. Правда хотела. Я иногда смотрю на что-нибудь очень-очень пристально и точно знаю: я могу немножко взглядом вещи передвигать. Мне даже страшно. Когда поздно ночью я смотрю на книжки в своей новой комнате, у меня перед глазами начинают прыгать цвета, и они как будто бы со мной разговаривают. А когда я в зеркало на себя смотрю, со мной говорит кто-то злой, я его прямо вижу. И я тогда думаю: «Ну и что? Джанет была нехорошая, она надо мной насмехалась за то, что я новенькая и ношу фартук, и с другими девочками она тоже грубая, а как только увидела, какой у меня большущий дом, сразу стала такая прямо добрая. Так что заслужила».

А когда со мной Уилбур, то все хорошо. Говорят, что в саду могут насыпать яда для крыс. Если Уилбур съест этот яд, то он умрет. Так что надо ему привыкнуть спать у меня в комнате. Мне нравится, когда он со мной. Тогда мне не страшно. Мы с ним друзья. Он ложится на пол, а я его рисую. Я не умею рисовать хорошо, как папа, но я стараюсь так же садиться за стол, как он – чтобы спина стала круглая, и так же ноги под стулом скрещивать – у него это очень уютно получается. Уилбур очень умный, но иногда ведет себя глупо. Миссис Гуди говорит, что мои рисунки с Уилбуром очень хорошие и что мне стоило бы их повесить в классе, но я не хочу, чтобы на мои рисунки смотрели другие люди и чтобы они охали и ахали, поэтому я только у себя в комнате свои рисунки вешаю.

Папе мои рисунки нравятся.

«Молодчина, Дейз, – говорит он, глядя на рисунок, где Уилбур прячется от крысы в комоде с игрушками. – И идея отличная. Очень смешно».

А ничего смешного нет. Все очень даже серьезно.

Через десять дней после того, как Джо порезал палец, он вышел из «Дуба» и, осторожно держа под мышкой сверток в коричневой бумаге, зашагал к Винтерфолду. Он никак не мог сдержать волнение. Накануне в разговоре с хозяйкой он упомянул о том, что должен приготовить закуску на несколько человек.

– О-о, так ты к Винтерам собираешься, да? Хорошее дело, – кивнула Шейла. – Боб, слышишь? Джо отправляется в Винтерфолд!

Боб, один из завсегдатаев «Дуба», вздернул брови.

– Вот как, – только и сказал он, но был явно впечатлен.

Раннее осеннее солнце лило туманно-золотистый свет на тихие улочки, когда Джо шагал мимо военного мемориала и почты. Сьюзен Тэлбот, почтмейстерша, стояла на пороге и разговаривала со своей матерью, Джоан. Джо вяло помахал ей перевязанной рукой, и Сьюзен радостно помахала ему в ответ, улыбаясь от уха до уха. К Сьюзен Джо относился так себе. С настороженностью. Сам не знал почему, просто она то и дело пыталась его запрячь или зазывала к себе. В последний раз попросила перетащить какие-то коробки, потом позвала на чашку чая и все такое, а потом жутко удивилась, когда в разговоре (точнее, когда она его в лоб спросила) он ей объявил, что в данное время не ищет отношений. Вот прямо сейчас – не ищет.