Месть Посейдона - стр. 15
– Мистер Фенстер? – осведомился он, – Вы, кажется, заказывали?
– Доброго. Чем могу быть обязан?
Как оказалось, это был курьер, доставивший стопку свежих газет капитану, о которых он едва не забыл.
– Ах, газеты! Давайте-ка. Вот вам, – получив свой заказ, Беверли вручил перевозчику пять шиллингов, и к им ещё прибавил пять – для внеслужебных нужд, как выразился капитан.
– Благодарю, – обрадовался курьер, – Вы очень щедры, мистер Фенстер.
И карета тронулась далее, вниз. Беверли, сев на своё прежнее место, принялся от скуки (ибо делать ему больше было нечего) читать сведения одно за другим. Ничего примечательного вначале он не обнаружил (все рассказывалось о нынешней политики британских властей в колониях, о капитуляции армии Корнуоллиса под Йорктауном, о реформах министерва просвещения в области образования и науки, и несколько строк о погоде.
«Всё одно! Штиль» – порешил было он и готов был уже вновь подчиниться прерванному своему сну, пока не заметил, что одна из газет лежала почему-то на земле, брошенная в одиночестве.
Подняв её и отряхнув, капитан с верой в то, что хоть что-нибудь будет сказано о противостоянии между английскими и голландскими эскадрами, раскрыл газетку и прочитал следующее:
«В ходе крупной битвы у берегов Зеландии между пятью линкорами и одним фрегатом «Куин Элизабет» его величества, и тремя линкорами и двумя фрегатами противника, состоявшейся 21 марта 1782 года, три британских судна были потоплены. Кроме того, с величайшим прискорбием сообщаем (из сведений адмиралтейства), что фрегат «Куин Элизабет», занимавший центральный фланг, получил существенные повреждения артиллерийским обстрелом и был вновь захвачен фрегатом «Посейдон», управляемого уже известным ранее капитаном Артуром ван Виссеном. Причиной столь неожиданного поражения флота сэра Паркера называют недооценку сил противника: речь идёт о французском подкреплении для участия в сражении на стороне голландцев. О судьбе же экипажа «Куин Элизабет» доподлинно неизвестно, но есть веские основания полагать, что капитан Клефельд, возглавивший командование им, остался в живых и пребывает в плену. Почтим память всех тех, кто погиб от пушек ненавистного врага! Да здравствует его величество, король Георг III!”
Капитан Фенстер, отложив вестник в сторону, по привычке своей подпёр голову рукой и принялся барабанить по столу, настукивая мелодию британского гимна «Боже, храни короля!». Несчастная же «Куин», если второй раз её присваивают враги, более того, во главе с тем же ван Виссеном. Видимо, он хотел жестоко отомстить за то, что малышка так легко вернулась в Англию, цела и невредима. Разумеется, он ждал сего часа как манну небесную. И чью сторону занимал здесь капитан Фенстер, он сам не мог объяснить, если бы его спросили о том сказать: по его твёрдому убеждению, ван Виссен – опасный военачальник; страшнее него только разве что пиратская армада под предводительством давно покойного Чёрной Бороды, либо американские повстанцы Вашингтона, изгоняющие британских поселенцев с земельных угодий. Клефельд, как старательно бы он не внушал всем страх, был простым пиратишком, заигравшемся в дипломатические ухищрения, дабы остаться живым и не оказаться в тюрьме или, чего доброго, на виселичной петле.
И даже если бы у капитана был выбор, он бы, приняв покойное выражение лица, объявил бы открыто: «Выбираю Саймона. Он британец, хоть и негодяй». А когда этого выбора попросту нет, поскольку Фенстер ни за что не желал предавать интересы своей великой страны, то тут тем паче; всё однозначно.