Мертвый город Петра - стр. 29
Девушка сощурилась на солнце и опустила взгляд на спящую благодетельницу. До того, она успела покататься на лодке, заглянуть в чертежи скромно разделить трапезу с предприимчивыми ремесленниками, почуявшими, что нужно в новый город спешить. И вот теперь, в простом платье, она стояла над Ларисой Константиновной, не понимая, стоит ли разбудить ту.
– Ты знаешь, что это жутко? – раздался голос Лары с земли.
– Что? – вздрогнула Милица.
– Стоять над душой спящего.
Лара проворно поднялась на ноги. На этой великой стройке она носила мужские брюки и высокие сапоги. Длинную рубашку не скрывал обычный камзол. Лариса Константиновна не желала мириться с жарой, хотя и от солнца не уходила.
– И что же ты хотела сказать?
Лару одолела тоска. Ей было скучно, а после отъезда Меншикова и Петра стало еще и тоскливо. Она полагала, что Милица сможет развеять ее уныние, но увы. Девушка оказалась молчалива. А может и не в этом было дело? Азарт прошел. Ей сперва льстила возможность воздвигнуть свою же малую родину, но как это часто бывает с Ларой: вроде все то, да что-то не так. К тому же, Лара была вынуждена признать: стройка – не досуг ее мечты.
– Ничего, – повела плечиками Милица, хотя лицо у нее было весьма довольным.
– Тото и оно… – протянула Лара, ложась обратно на теплую траву.
Ефимка вздохнула и принялась проверять пуговицы на одном из нарядных сюртуков графа. Только она обрадовалась, что они, наконец, покинут Москву, как нате, уже воротились. Оно может и хорошо, скука в этом новом царском городе. Скука! Но разве здесь лучше? Конкретно против Москвы Ефимка ничего не имела. В конце концов, в ее окрестностях она выросла и пусть семья к Ефимке была несправедлива, Москва здесь совершенно ни при чем.
– Чем ты занята, радость моя?
Ефимка вздрогнула. Когда хозяин не шкрябал своей жуткой тростью, он словно по воздуху летал. И пусть у Ефимки кровь стыла, стоило ей заслышать этот мерный звук, но она хоть знала, где именно ее господин находится. Нет, решительно сегодня тот день, когда ей не угодить.
– У меня дело с тобой.
– Ко мне?
– Я разве так сказал? – зловеще усмехнулся Орвил.
– А разве нет? – Ефимка решила, что лучше уж она будет ему казаться хамкой, чем трусихой.
– К швее пойдем, – решил не вести этот глупый спор Орвил.
Ефимка окинула взглядом комнату, полную красивой одежды, и покосилась на графа.
– Простых вещей не понимаешь? – хмыкнул он. – Государь наш велел всем платья модные на его приемы надевать. Здесь про излишества и речи быть не может.
– Господин, так может я без вас сбегаю? Уверена, всякий, с иглой знакомый, про ваши мерки осведомлен! – она сама от себя подобного не ожидала.
Орвил же расхохотался. Причем, кажется, впервые не этим его жутким хохотом, а искренним смехом.
– Не только мне платья нужны, радость моя, – он развернулся и направился к дверям. – На твой сарафан уже смотреть тошно. Какое у людей обо мне мнение, если ближайшая моя помощница так наряжена?
Ефимка недовольно опустила глаза на юбку. Платье ее может и не по моде иностранной сшито, но вполне себе ладное, опрятное. По меркам ее деревни и вовсе роскошное. Разумеется, никаких сияющих камней и золотых нитей, которыми изобиловали костюмы Орвила, на Ефимке не было, так оно ей и не нужно!
– Не дуй губы, а пойдем скорее. Впервые вижу девицу, не прыгающую от восторга в предвкушении обновок.