Мертвые крылья - стр. 2
– А кем ты был в прошлой жизни? – спросила молодая жена; ее звали Уипп.
– Сначала строителем гнезд, потом рыболовом, потом связным, а теперь я пою в хоре. Я прожил четыре жизни, и у меня осталось восемь жизней. Это здорово.
– Да, это здорово. Я прожила две жизни, сейчас живу третью. В двух первых жизнях я была актриса, теперь хочется отдохнуть. И быть просто хорошей женой.
– Да, это тоже прекрасно.
– Правда, теперь у меня осталась всего одна жизнь. Это печально. Но я буду жить долго-долго.
Разговор вяло потянулся и тут же иссяк.
– А ты… никогда не умирал раньше срока?
Чуить посмотрел на нее: такие вещи не полагалось спрашивать.
– Да, когда я строил гнезда. Я опустился низко над землей, и меня загрыз хищник. Огромный, полосатый, у него было четыре уха. И длинный хвост.
– А я никогда не умирала раньше срока.
– И не надо. Это бывает больно.
Разговор умер – умер в срок, и не хотелось его воскрешать.
– Может, полетим к реке? – предложила Уипп, – я недавно прилетела сюда, еще реки не видела.
– Слетаем к реке, – Чуить снова поддел Вайю крылом, уже нетерпеливо, – хватит… богатый наследничек. Оставь свое наследство, и будем жить.
Вайю поднял глаза – большие, глубокие, нехорошие глаза. Если бы он не был щедрым богачом, его бы выгнали из города. За нехорошие глаза. С места не двигался, смотрел то в серебристую даль, то на серые страницы. Что-то случилось с ним. Наконец, после третьего тычка встал и захлопнул альбом.
– Да, конечно, к реке, – сказал он, – я вот в прошлой жизни два раза был стражником, один раз – землепашцем. Скучное это дело, искать червей, а потом кормить других. Скучный я. И что Уипп во мне нашла?
Друзья снова потянули его к реке, Чуить убрал альбом.
– Говорят, те, бескрылые, что жили до нас, жили только один раз, и после смерти не возвращались на землю в новом облике. Только одна жизнь – как это трогательно и печально. Наверное, они очень боялись умереть… Ладно, полетели.
Все трое выпорхнули из гнезда и понеслись над рощей. Летящие мимо встречали молодоженом веселым щебетом, осыпая пару цветами. Раза два они останавливались в широких развилках, где можно было выпить жгучего нектара, и еще раз Вайю остановился на поляне, где на маленьком деревце жил предсказатель. Предсказателя не было дома, Вайю сказал, что подождет его, долго сидел на краю гнезда, смотрел тайные знаки и календари.
– Хочешь знать, какой сегодня день? – засмеялась его жена, – я тебе скажу: чудесный.
– Да нет, – его глубокие глаза стали еще глубже, – я хочу знать, когда после смерти на землю вернется мой дедушка. Когда и в каком облике. Встретиться бы с ним…
– Хорошо же ты знал своего дедушку, – Чуить возмутился, – да будет тебе известно, что вчера он прожил свою последнюю жизнь. До конца. И больше ты его не увидишь.
Вайю обернулся и посмотрел на друга, и мелкие листья падали на его хохлатую голову.
– Вот как… он умер, а я так и не ответил на его письма. Это печально. Как будто я в чем-то виноват.
Друзья закричали, чтобы он летел с ними, и что дедушку все равно не вернешь. Все трое кинулись к реке навстречу восходящему солнцу, оно ласкало их крылья, купало в золоте. Вайю первым кинулся в реку, ворвался в воду, поднял фонтан брызг. Где-то на том берегу завизжала вспугнутая стайка. Вайю снова взвился в воздух, мелкие капли летели за ним алмазным шлейфом.