Мертвецы не страдают - стр. 37
III
– Знаешь что, – бросил похититель Андрею, – никуда не уходи.
«Юморист», – отозвался про себя Андрей и проследил взглядом, как мужчина встал и вытащил ужасающие шпингалеты. Затем его шаги, пару раз скрипнув за дверью, полезли вверх. Андрей лихорадочно соображал, что бы это значило. Пока в голову приходила лишь одна мысль: он в подвале. Откуда еще можно подниматься по скрипучей лестнице? Наверно, скрипучие лестницы есть не только в подвалах, твердил внутренний критик. Но почему-то Андрею казалось, что иначе быть не может. Он в подвале частного дома. И эта версия казалась правдоподобной.
Но почему?
И только сейчас Андрей осознал, что запах, который с самого начала был в комнате, очень знаком ему. Это холодный запах земли, долго лежащих овощей, засоленной в бочке капусты. Пусть ощущения и были очень слабы, но давали устойчивые ассоциации.
Бабушкин подвал. Темный, без единого лучика света. Там жил злобный карлик, который делал красное печенье из только что захороненных трупов. У него под кладбищем был целый печеньевый завод. Он похищал маленьких детей и заставлял их работать на своем страшном производстве. Кого – пропускать трупы через мясорубку, кого – лепить печенье, кого – рыть туннели к новым могилам.
О существовании злобного карлика пятилетний Андрюша узнал от сестры. Оля была старше его на четыре года и однажды, когда мама с папой заночевали в гостях, весь вечер таинственным полушепотом рассказывала ему истории. О черном пианино, из которого, когда на нем начинали играть, высовывалась рука с ножом и убивала играющего. О желтых шторах, которые ночью душили детей. О красном печенье, которое с удовольствием ел весь город, не догадываясь, из чего оно сделано.
А так как Андрюша не знал других мест, карлик поселился в подвале бабушкиного дома. И когда бабушка спускалась за картошкой или банкой соленых огурцов, оставляя люк открытым, Андрюша неотрывно с ужасом наблюдал, а не вылезет ли оттуда перекошенное лицо карлика с крючковатым носом, который будет высматривать маленького мальчика, приехавшего на лето.
Как-то июльским днем Андрюша вместе с деревенскими ребятишками играл в карты. Он уже закончил первый класс и считал себя совсем взрослым. Поэтому, когда они стали играть в дурака на желания, он первый был «за».
Сначала проиграл Костька и с дерева громко прокричал «кукареку». Затем Наташке пришлось, стесняясь и отнекиваясь, чмокнуть всех в щеку. Потом снова проиграл Костька и десять раз повторил: «Я дурак». Следующим заданием было залезть в подвал и принести чего-нибудь поесть.
Если бы это было первое задание, то Андрюша, скорей всего, отказался бы играть, хоть и чувствовал себя очень взрослым. Он еще помнил злобного карлика, подстерегающего в темноте подвала детей, чтобы утащить в пожизненное рабство. Но теперь отступать было некуда. Ребята все и так были старше его и больше не взяли бы малыша в игру. «Что, струсил?» – сказал бы Димка – самый старший. «Я ведь еще не проиграл», – подумал Андрюша, хватаясь за карты.
К нему пришли одни семерки и восьмерки, он с ходу забрал половину колоды и остался в дураках. «Ладно, – подумал мальчик, – я стащу яблоки из холодильника, и все». Но ватага устремилась за ним, и ударить в грязь лицом было никак нельзя. Ведь он уже не салажонок.