Мэрри и Вилли - стр. 8
Съев всё печенье, и не оставив ни капли молока, Мэрри посмотрела на меня пронзительным взглядом, аккуратно поставив стакан на место. Я всё ещё жевал своё печенье, когда Мэрри сказала:
– Ну что, бабуль, ты не будешь против, если я познакомлю нашего гостя с твоим садом?
– О, – сказала миссис Фостер. – Я буду только рада, если ты это сделаешь! – она наклонилась, и посмотрела в мою сторону. – Вилли, ты уже слышал о моём саде, не так ли?
– Да, миссис Фостер. Пока мы ехали, Мэрри только то и делала, что рассказывала о нём. И теперь мне не терпится его увидеть.
– Что ж, – сказала миссис Фостер. – Боюсь ты будешь разочарован. Он теперь не столь красив, как прежде. У меня совсем не осталось здоровья присматривать за ним. Он был очень большим. Впрочем, таким он и остался. Но уже нет той сказочной опрятности, которой он славился прежде. Теперь это скорее большой кустарник. Зато теперь там живёт много птиц.
– Там теперь птицы, бабушка?
– Да, Мэрри, полно разных птиц. Чёрных и пёстрых. Больших и маленьких. Певучих и не очень. Но они нашли свой дом здесь. И я этому, честно сказать, рада. Хоть теперь у меня есть соседи.
– О, бабушка…
– Всё в порядке. Всё в порядке.
– Ну, тогда я покажу Вилли?
– Да, Мэрри. Погуляйте…
Мэрри вытолкнула меня из-за стола, и мы вышли в дверь, спустились с крыльца, и я остановился, дабы оглядеть весь этот необъятный сад. К нему вела асфальтированная дорожка. Такая узкая, почти, как тропинка. По бокам росла невысокая трава, такая густая и ухоженная, будто за ней кто-то постоянно следил. Дорожку замыкали большие железные ворота с красивыми металлическими буквами наверху. Там было написано: «Этот сад принадлежит Томпсонам. Добро пожаловать.».
– Как у вас здесь всё продумано, – сказал я.
– О, это было очень давно. Сейчас бы мы не могли себе такое позволить.
– Вот как?
– Да. Бабушка с дедушкой раньше были достаточно богаты. Но потом торговля, которой занимался дедушка, пришла в упадок, он заболел, и через какое-то время умер. Без денег и должного ухода всё захирело. Кое-что пришлось продать. И с тех пор бабушка так и живёт. Вырастила одна моего папу. Хоть это – уже хорошо. Правда, он почему-то не любит это место. Хотя раньше он был ему так предан, и много ухаживал за ним.
– Да, странно как-то. Может, ему надоело?
– Не знаю. Может, и так. Но я думаю, дело в чём-то другом.
– В чём?
– Не знаю. Говорю же…
Мы прошли под металлической аркой с большими витиеватыми буквами. Ворота были приоткрыты. Вообще я не знаю для чего они здесь стояли, ведь ограды здесь не было.
Я заметил, что Мэрри притихла, и, почти затаив дыхание, приглядывалась и прислушивалась.
Здесь было очень много цветов. Они росли в тени высоких и пышных деревьев. Не все деревья были высокими, но почти все – пышными. Разнообразие цвета было просто изумительно. Розовые, фиолетовые, белые, красные. Даже и названия им не знаю.
– Мэрри, а что это за цветы?
– Ты что, не знаешь, как выглядят орхидеи? Вот глупенький!
– Я просто не знаю, как она выглядит. Я вовсе не глупенький.
– А вот и глупенький! Все знают, как выглядит орхидея!
– Вовсе не все!
– Откуда тебе знать?
– А тебе откуда знать?
– Потому что все нормальные люди знают, как выглядит орхидея!
– Ладно. Тебя не переспоришь. Все так все.
Мэрри взяла меня за руку и через несколько ярдов внезапно поцеловала меня в щеку, отпустила руку, и побежала в сторону. Она так смешно хихикнула, что я не сразу за ней и поспел. Ох, эта орхидея…