Мера удара. Заиндевелые лица в сумерках - стр. 14
Прикосновение мужа вывело её из задумчивости. Адам взял её руку двумя ладонями и сильно сжал. Вера улыбнулась и получила улыбку в ответ. Запотевшие окна кухни постепенно оттаивали, рассеивался и утренний туман за окном. Вдруг она выдернула руку, поднялась так резко, что стул отлетел к мойке, и выскочила из кухни. Удивлённый Адам поставил стул на место и невольно последовал за женой. А когда настиг её в гостиной, она бросилась к нему, как бы ища защиты, и Адам крепко обнял её. Из глаз женщины катились крупные слёзы, и она старалась запрятать лицо в плечо мужа. Он немного отступил, чтобы посмотреть ей в глаза. Слова казались бесполезными. Их взгляды встретились, и стало понято, что это были слёзы смущения и радости. А может, благодарности. И тогда оба прыснули от смеха. В этом детском смехе сквозило настоящее счастье любви и доверия друг к другу.
Из тумана постепенно выплыли строения на краю леса – низкая каменная ограда, за ней большой жилой дом, без претензии на виллу нуворишей, два больших сарая, крытых черепицей, посыпанная гравием дорожка, ведущая к крыльцу и к сараям. И всё это на фоне осенней хляби и грязи. В целом мрачновато, но ничего общего с картинкой дома с привидениями из голливудского ужастика с его традиционными кошмарами. Наверное, потому, что из трубы дома валил уютный дымок.
По мере приближения машины очертания дома становились всё более чёткими, развенчивая фантазию авторов детективных романов.
– Это здесь, – сказал Огонёк.
– Слишком на отшибе, – отозвался Вальтер.
– Что? Не подходит для схрона? – спросил Фефа.
– Нет, Фефа, не очень, чужие сразу бросятся в глаза.
Взгляд Фефы снова вопросительно скрестился со взглядом Вальтера в зеркале заднего вида.
– Здесь нас сразу засекут, – заключил тот.
И это было именно так, потому что вокруг дома, к которому они уже приблизились, просматривались только унылые поля и возвышались два рядка хилых тополей. Чуть дальше угадывалась обмелевшая речка, а за рядом тополей – овраги, снова поля и заросли кустарника, в общем – скупая природа.
– У тебя правда ничего получше нет? – спросил Фефа приятеля.
– Ну в данный момент ничего…
Кроме их машины других машин на дороге не было видно за километр. Их приближение к зданию можно было бы заметить отовсюду. Фефа притормозил, осторожно сдал машину вправо, чтобы она пересекла шоссе. И когда она уже въезжала во двор дома, Огонёк резко распахнул дверь, выскочил из машины, которая продолжала двигаться, поскользнулся на замёрзшей земле, неловко упал, но быстро поднялся и рванул в сторону дома.
– Чё это с ним? – почти закричал Фефа. – Ты чё творишь, Огонёк?
– Тебе объяснить или нарисовать? – скороговоркой ответил Вальтер. – Пригнись-ка лучше…
Когда они начали тормозить и до дома оставалось каких-то десять-пятнадцать метров, именно в этот момент со стороны здания раздались выстрелы. Три или четыре. Окошко возле Вальтера разлетелось на мелкие куски. Фефа вжался в кресло и пригнулся. Руль впился в бок, и боль напомнила ему детство, когда он задыхался от сильного бега.
Окрестность снова погрузилась в тишину. Как будто природа заснула.
– Это ещё что за лажа? – выдохнул Фефа.
– Замолкни, молчи и не двигайся, – вполголоса отозвался Вальтер.
Посреди пустынного двора неподвижная машина выглядела просто железной коробкой, а в нагретом воздухе над капотом как будто плясали сараи, отдалённые деревья и замурованные окна дома.