Мексиканка - стр. 4

– Но… это нормально?

– Нет, ничего не нормально. Но за деньги не переживайте. У нас у всех с деньгами проблем нет. У нас с головой проблемы.

Я не знал, что ответить.

– Если вам негде жить, живите здесь, – сказала Юлия.

Я кивнул.

– Опять говорю, как Антиквар, – пожаловалась она. – Это заразно.

Юлия принесла мне матрас, бухнула его на кушетку и ушла. Я посидел немного на стуле, пытаясь уложить происходящее в голове. Стена, противоположная той, у которой стоял стол, оказалась идеально пустой и белой – будто специально для меня – я перевёл взгляд на свой чемодан, который пока поставил в угол. Четвёртая стена была покрыта бежевыми обоями, у неё стояла кушетка.

«Что ж, по крайней мере, у меня есть четыре стены и кровать» – подумал я.

Это было отличной фразой для письма Салли. Я вытащил из мокрого ещё рюкзака ноутбук, поставил его на стол и открыл пустой файл.

Тут же выяснилось, что я не помню, какого роста Антиквар (а Салли всегда было важно знать, кто какого роста), всё время пытаюсь написать, что Юлия «ноет», а это обидное слово, хотя как ещё скажешь. И – главное – что за девушки живут в этой квартире, и как об этом написать Салли. И стоит ли вообще? И, кстати, не живёт ли здесь кто-то ещё пятый?

Я прикусил нижнюю губу и начал барабанить по клавишам, заставляя себя писать всё как есть. Через полчаса я разогнулся и выдохнул: письмо было готово. Я решил не отправлять его сразу. Формальный повод тоже нашёлся: нужно было хотя бы раз перечитать текст, чтобы исправить ошибки. Салли была достойна писем без опечаток.

И, кстати, раз уж Салли сама сказала, что в письмах можно быть персонажем, то письмо не обязано быть документальным. Неприятные детали можно опустить, так ведь? Я решил, что перечитаю письмо завтра утром, и, если будет настроение, выброшу некоторые детали .

Я, стараясь ступать тихо, вышел в коридор, который снова показался мне изумрудно-бархатной шкатулкой, набитой странностями. Кухня была пустой, но на столе стоял разрезанный пирог с курицей и шпинатом – явно домашний. Кто-то уже съел треть, а нож оставил рядом – будто приглашая угощаться. Я не стал противиться приглашению и отрезал себе, сперва убрав крошки со стола.

Я стал жевать, разглядывая огромную, заставленную всячиной, кухню и выглянул в окно – за окном на дереве повис пластиковый пакет: видимо, ветер, который пригнал меня сегодня по улице в этот дом, ещё не угомонился. На пакете была надпись службы доставки поверх которой было нарисовано два чёрных кружочка, так что трудно было не увидеть в этом мордочку. Казалось, это не пакет, а привидение, которое присело на дерево, как ворона, и заглядывает в окно.

Я подмигнул привидению, помыл тарелку и решил ложиться спать. Сходил за зубной щёткой и пастой и зашёл в ванную.

Ванная комната (тоже огромная) была, как и почти всё в квартире, чистенькой, но потёртой. Зеркало над умывальником потемнело по краям, а раковина местами потрескалась. Ванна с душем были задёрнуты занавеской – но мне было лень мыться, потому что после пирога меня сморило.

В ванной тоже было окно, я стоял к нему спиной. Ветер шуршал деревьями, пока я шуршал зубной щёткой и это двойное шуршание меня почему-то позабавило. Странно иногда – когда случайные глупые детали совпадают, возникает ощущение, что жизнь рифмуется, как строчки стихотворения.