Медитации на мысли Василия Розанова. Том 1 - стр. 15
Медитация 100
«Я в сущности вечно в мечте. Я прожил такую дикую жизнь, что мне было «все
равно как жить“. Мне бы „свернуться калачиком, притвориться спящим и
помечтать». Ко всему прочему, безусловно ко всему прочему, я был равнодушен.
И вот тут развертывается мой «нос», «Нос – Мир». Царства, история. Тоска,
величие. О, много величия: как я любил с гимназичества звезды. Я уходил в
звезды. Странствовал между звездами. Часто я не верил, что есть земля.
О людях – «совершенно невероятно» (что есть, живут). И женщина, и груди и
живот. Я приближался, дышал ею. О, как дышал. И вот нет ее. Нет ее и есть
она. Эта женщина уже мир. Я никогда не представлял девушку, а уже «женатую»,
т. е. замужнюю. Совокупляющуюся, где-то, с кем-то (не со мной).
И я особенно целовал ее живот. Лица ее никогда не видел (не интересовало).
А груди, живот и бедра до колен. Вот это – «Мир»: я так называл.
Я чувствовал, что это мир, Вселенная, огромная,
вне которого вообще ничего нет.»
Василий Васильевич Розанов «Последние листья»
Медитация 101
«Женщина эта не видела меня, не знала, что я есмь. И касаться
ее я не смел (конечно). Я только близко подносил лицо к ее животу, и вот от живота ее дышала теплота мне в лицо. Вот и все. В
сущности все мое отношение к Caelesta femina. Только оно было
нежно пахучее. Но это уже и окончательно все: теплый аромат
живого тела – вот моя стихия, мой «нос» и, в сущности, вся моя
философия. И звезды пахнут. Господи, и звезды пахнут.
И сады. Но оттого все пахнет, что пахнет эта прекрасная женщина. И сущности, пахнет ее запахом.»
Василий Васильевич Розанов «Последние листья»
Медитация 102
«И вот «невидимое совокупление», ради которого существует
все «видимое». Странно. Но – и истинно. Вся природа, конечно, и
есть «совокупление вещей», «совокупность вещей».
Так что «возлюбив пот» совокупления ее ipso (тем самым (лат.)) я возлюбил весь мир. И полюбил его не отвлеченно, но страстно. Господи, Язычник ли я? Господи, христианин ли я? Но я не хочу вражды, – о, не хочу, – ни к христианству, ни к язычеству.»
Василий Васильевич Розанов «Последние листья»
Медитация 103
«Метафизика живет не потому, что людям «хочется», а потому
что самая душа метафизична. Метафизика – жажда.
И поистине она не иссохнет. Это – голод души.
Если бы человек все «до кончика» узнал, он подошел бы к стене (ведения) и сказал: «Там что-то есть» (за стеной). Если бы перед ним все осветили, он сел бы и сказал: «Я буду ждать».
Человек беспределен. Самая суть его – беспредельность.
И выражением этого и служит метафизика. «Все ясно».
Тогда он скажет: «Ну, так я хочу неясного». Напротив, все темно.
Тогда он орет: «Я жажду света». У человека есть жажда «другого».