Медиаторы. Книга 1. Право на власть - стр. 10
До знакомства с Владой она не особо любила гулять. Предпочитала проводить время в кальянных, барах, клубах и ресторанах. Ну хотя бы на выставках или в театрах! Но когда Влада, смеясь, вытаскивала её наворачивать десятки километров по Москве, Зоя покорно соглашалась и протягивала в ответ руку.
Теперь Зоя бродила по Москве и мерила шагами серую, грязно-розовую плитку одна.
В голове крутились воспоминания… Нет, неправильно. Мерцали сцены из прошлого – словно немое кино, через проектор танцующее чёрно-белыми тенями на стене. И в этом фильме они были вместе. Воспоминания неотступно следовали за Зоей, жили в её голове постоянно. Порой Зое казалось, что весь мир предстаёт перед ней через призму какой‐то долбаной двойной экспозиции – прошлое наслаивалось на реальность. Или реальность на прошлое?
Она внезапно поняла, почему этой ночью снова опрометью вылетела из квартиры, стремясь забыться и потеряться в бесконечных извилистых тропах Москвы. Сегодня ровно три года с того самого дня.
…Сперва Зоя долго кричала. Сначала громко, потом всё тише, пока окончательно не охрипла. Смотрела в одну точку и методично прожигала её взглядом – в медитативных целях, с поглощающим любопытством и стремлением узнать сперва запах палёных виниловых обоев, затем крошащейся пеплом штукатурки, потом – жжёного кирпича. Зоя легла на пол, потому что не могла больше стоять. Частично приземлилась на старый цветастый жёсткий ковёр, частично – на холодный паркет. Голые плечи быстро покрылись мурашками. Зоя машинально перевела всё ещё обжигающий взгляд на другую стену, где был камин. Понадобилась пара минут, чтобы в углях заплясали искры. Раньше они часто сидели напротив камина, завернувшись в один огромный плед, ели пиццу, смотрели сериал.
Зоя вынырнула из омута прошлого и не сразу поняла, почему дрожат пальцы. Сжала кулак, но это не помогло – теперь тряслась кисть. Зоя уже давно так сильно не злилась. Словно её собственный гнев объединился с гневом, витавшим вокруг, и создал мутный белёсый воздушный кокон. Он одновременно и замедлял движения – шаги выходили нечёткими, будто Зоя шла сквозь плотную пелену, – и ускорял их, придавая походке обрывистость, а мыслям – лихорадочность. Зоя ещё раз сжала и разжала кулаки. Сжать вышло легко, разжать – куда сложнее. Ногти впились в ладонь и не хотели отпускать плоть, мышцы словно свело судорогой.
Зоя была в гневе. Она всё шла и шла, пробиралась сквозь сгущающуюся пелену ненависти, опустив глаза, согнув шею, сгорбившись, почти припадая к земле, – лишь бы не позволить частым фонарям отразиться в лихорадочно блестящих глазах, лишь бы не поддаться этому рычащему, прыгающему ощущению, что она сейчас как гепард на охоте. Если кто попадётся под горячую руку – будет разорван без колебаний.
Дверь бара слева открылась. В ночь выскользнули щупальца музыки, мгновение проторчали на холоде и разочарованно втянулись обратно в душный тёмный холл, запертые дверью. Под вывеской остались стоять трое мужчин. Они, ошалело моргая на морозе, громко переговаривались и теряли рукава курток, раз за разом пытаясь натянуть их на мускулистые руки. Компания грузно спустилась по крутым ступенькам на тротуар, заботливо поддерживая друг друга за плечи – будто бы помогая, но на самом деле только мешая обрести ускользающее равновесие.