Mediaгрех - стр. 12
С женской частью коллектива мне весьма повезло. Одна Мариночка чего стоит. Я уже готов подсесть на кофе, как наркоман, лишь бы почаще видеть ее великолепные тити, когда она, наклоняясь, ставила передо мной свой подносик. К сожалению, она оказалась прочно зарезервирована самим Тимуром и, к моему удивлению, по уши в него влюблена. Впрочем, чего там удивляться – было в нем то, что нравится женщинам: ощущение внутренней силы и харизма, низкий голос и взгляд, перекрывавшие не самую сексуальную внешность. Имелась у него и жена, но ее никто не видел и ничего о ней не слышал: жили они, а точнее, сожительствовали ради больного ребенка. Тимур изредка хаживал по телкам, а с Мариной часто посещал дорогие клубы и рестораны, но никого не любил: ни жену, ни ребенка, ни Марину. Единственной всепоглощающей его любовью – была работа.
Вчерашний разговор с Тимуром разбудил в моей голове маленький вулкан. Идей было море, но они никак не хотели склеиваться в единую концепцию. Да еще и этот русый пучок Мариночки стоял перед глазами, заставляя встать кое-что другое, о чем в приличной книге пишут только с точками или звездочками. Я все же собрал мысли в кулак (черт!) и принялся за работу. Схемы, расчеты, кричащие названия, мерзкие маркетологические термины запрыгали на бумаге. Через полчаса я отложил ручку, посмотрел на каракули своих медийных планов и, проматерившись, скомкал бумагу и швырнул ее в форточку. Всё полная лажа, всё не то. Одни шаблоны и статичные диаграммы. От меня явно ждут не этого.
Включил кондиционер, достал из мятой пачки предпоследнюю сигарету и закурил. Вот он я – надежда компании, у меня кабинет с кондиционером и пепельницей, большое кожаное кресло. Я создаю креатив. Как же! Ни хрена не создаю, сижу и пялюсь на дымящуюся сигарету. Окончательно обнаглев, я откинулся в кресле и закинул ноги на стол.
– Ты меня удивил, – сказал вчера Тимур, заполняя обойму патронами, – молодой, дерзкий, это хорошо, но это не главное. – Он с щелчком вставил обойму в блестящую «беретту», передернул затвор и передал пистолет мне. – На, попробуй, с предохранителя снять не забудь.
Я неуверенно взял ствол и пробормотал:
– Тимур, но я как бы не очень умею… Не стрелял я никогда.
– А когда в офисе передо мной свои понты раскидывал, не боялся? У тебя же опыта в рекламе, как у меня в балете, кроме теории, нет ни хрена.
Оп-па…
– Я тебя, сопляка, через пятнадцать минут где можно пробил и все про тебя знаю с десяти лет, как только ты первым в жизни бычком затянулся.
Нокаут. Я уставился на него, открыв рот и сдирая наушники для лучшего восприятия услышанного. Откуда он мог узнать, что я действительно первый раз, в десять лет, покурил стыренные у отца сигареты? Бред, угадал, не может такого быть. Тимур смотрел на меня и ехидно улыбался.
– Да угадал я, угадал, не бзди, это статистика. Но справки я про тебя навел. И мне нужен тот наглый презрительный и неопытный юнец, который сидел у меня в кабинете. Знаешь, что такое опыт? Опыт – это шаблоны, а как только ты начинаешь мыслить шаблонами – ты сам себе строишь преграды. Нет опыта – нет преград. Усек?
Я несколько ошарашенно кивнул.
– Молодец, а теперь смотри, вставай на позицию.
Я встал возле столика для стрельбы.
– Одну ногу чуть вперед, для упора, согни немного руки в локтях, вот так. Курок не дергай, жми плавно, отдача будет, но не большая. Целься – хочешь, одним глазом, хочешь, двумя, насрать, главное – попасть в цель. Давай.