Мажор. Его невинная девочка - стр. 29
Не смогла я его оставить. Понимаю, что моим домашним это вряд ли понравится, но бросить бедное, израненное животное на верную смерть я не способна. Иначе буду себя винить всю жизнь.
Очень медленно, по полшага, практически добираемся до дома и обходим строение.
Нужно соорудить ему тёплое место на заднем дворе, а потом обработать раны.
- Смотри кого притащила эта чокнутая! - язвит за спиной противный голос Иветт.
Опять она здесь?
- Тише, ты чего разоралась? Тулур только уснул! - цыкает на неё Джимена. - Агата??? Ты чего? Что за…
Порывается подбежать ко мне, но на полпути останавливается.
- Ты зачем его сюда приволокла? Он же…
- Ири ненавидит собак, - кривит губы Иветт, давая всем своим видом понять “ну всё, ты попала, дура. Ираклий не задумываясь вышвырнет теперь и этого пса и тебя”.
- Знаю, - вру. На самом деле я совсем забыла о нелюбви хозяина дома к животным. - Может быть лучше его самого спросим? Собака на грани жизни и смерти.
- Спросим? Хм! Так его нет, - на лице Иветт столько превосходства. И самодовольства. Словно только что золотую медаль получила.
Точно. “Стерва года”.
- Помогает моему отцу с починкой крыши. Весь день у нас. Устал, бедный. А сейчас пьёт с ним пиво, - сама тоже делает глоток из тёмно-коричневой бутылки. - Так что не ждите сегодня Ири. Он ночует у меня. И, кстати, я пойду.
Пихает недопитое спиртное Джимене в руки.
- Он там, наверное, заждался… Ну, знаете как бывает - сначала ссоришься, а потом намириться не можешь. Вот и у нас сейчас так.
17. Глава 17
Игнорирую романтические излияния Иветт и захожу в дом. Сначала – на кухню, к коробке-аптечке, а потом… Потом постараться успокоиться.
Бесит эта стерва! И её взгляд, как будто всё время раздражительный, и её огромный, ярко накрашенный рот, как будто…
Ладно.
Пусть катится напару со своим Ираклием куда подальше. Плевать! Вот вообще прям фиолетово!
Кое-как зажимаю в руках всё, что требуется, для обработки ран пса и прохожу через дом к заднему двору.
- Давай, милый. Сейчас я о тебе позабочусь, - помогаю животному прилечь и смачиваю стерильную салфетку антисептиком.
- Да уж, - с какой-то философской задумчивостью произносит подошедшая ко мне Джимена и присаживается рядом в кресло. – Кто его так?
- Не знаю. Думаю, хозяин. Что за люди! – пожимаю плечами и начинаю обрабатывать самую глубокую рану пса, на холке.
- Иветт ушла, наконец, - зачем-то извещает меня девушка и вытягивает свои загорелые ноги так, чтобы упёрлись в край тротуарной плитки.
- Не знаешь, когда Ираклий вернётся? – вырывается против воли, отчего я нервно прохожусь по ссадине пса, нажав чуть сильнее, чем требуется. – Извини, малыш.
«Малыш» терпеливо поворачивает ко мне голову и опять опускает её на траву.
Хотя, мой вопрос вполне закономерен. Это ведь нормально, что мне хочется узнать, сколько ещё дней я смогу единовластно пользоваться комнатой.
Внутренний голос снова оживает, нашептывая, что моё любопытство совсем не такого рода.
- Не знаю. Его не поймёшь. Их не поймёшь, - лениво тянет Джимена, устраиваясь поудобней и закуривая свою любимую «мальборо». – До того, как брат с ней познакомился, он шлялся по бабам, как одержимый. Уходил с одной, а вернуться мог уже с другой. Никаких тормозов.
Сглатываю, стараясь, чтобы ком, подступивший к горлу скорее растворился.