Мажор. Его невинная девочка - стр. 31
18. Глава 18
- Ты чего орёшь в пять утра? - поскрипывает сонным голосом Джимена.
- Собака, Джи! Вы совсем что ли за домом не следите, пока меня нет?! Нафига мне тут соседская псина?
- Это не соседей, у них другая порода, - отвечает вкрадчиво, как будто стараясь смягчить его гнев.
- Не соседей? Тогда откуда она?
Нет, он не успокаивается. Наоборот, становится ещё злее.
- Агата подобрала.
Сжимаюсь под одеялом.
Наверное, лучше, что он узнал это не от меня. Может пока дойдёт до спальни, немного остынет.
- Агата!!! Агата!!! Какого хрена ты приволокла эту псину?
Нет. Не остынет.
Спрыгиваю с кровати и отхожу к окну. Подальше. Так, чтобы между нами что-то было. Вот, кровать к примеру.
Врывается в комнату. Взъерошенный, вымотанный напрочь, судя по уставшему взгляду. И до чёртиков злой.
- Что. Это. Там. Во дворе? - выдяляет каждое слово. Слишком мягко. Притворно мягко. Так, что кровь холодеет.
- Собака.
- Я понял это! - бесится ещё больше.
- Я нашла его на улице. Раненого, чуть живого. Его хозяин избил. Не смогла пройти мимо…
- Я ненавижу собак! - срывается на крик.
- А я люблю, - прикусываю губу, стараясь не разреветься. Ну как можно быть таким чёрствым?
- Да. Отлично. Молодец! - театрально взмахивает руками. - Только не забывай, что это мой дом! И я тут…
- Устанавливаешь правила, - продолжаю вместо него. - Понятно. Я тебя поняла, - шепчу себе под нос и разворачиваюсь к комоду, на котором лежит моя сумка и та самая кофточка, в которой я пришла в этот его дом.
Хватаю вещи трясущимися руками и прохожу мимо него к двери.
- Ты куда? - хватает меня за запястье. Прикосновение резкое, неожиданное и, даже грубое слегка, но самые кончики его пальцев так нежно касаются кожи.
С ума сойти. Как такое возможно?
Выдёргиваю руку и хватаюсь за ручку двери. Неосознанно пошатываю её. Уже который день болтается, мог бы и закрепить. Хозяин, тоже мне!
- Ухожу.
- Куда, я спрашиваю?
Хороший вопрос.
- Туда, где не гонят больных и обездоленных.
Разворачивает меня за плечи и заглядывает в глаза.
Долго смотрит. И я как под гипнозом - тяжело оторваться. Какой же он, засранец, красивый!
- Знаешь, - начинаю вдруг. - Я считала, что ты… добрый в глубине души.
- В глубине души, значит? - хмыкает, касаясь дыханием моих губ. И это даёт моментальную реакцию - тело трепещет от удовольствия.
- Да. Думала, что ты только пытаешься казаться гавнюком, а…
- Говнюком, говоришь?
- Да! Говнюком! А на самом деле ты хороший человек, потому что в ту ночь… - запинаюсь, опуская слова “когда отчим чуть меня не изнасиловал”, - ты заступился за меня. А потом разрешил остаться. Но пять минут назад, я поняла, что составила о тебе неправильное впечат…
И он неожиданно затыкает меня поцелуем.
Плотно сжатые до этого губы парня расслабляются, становятся мягкими и такими вкусными.
Этот поцелуй другой. Не тот, что был на стадионе.
Сейчас он какой-то чувственный, не напоказ. Словно через это интимное прикосновение Ираклий хочет выразить свои чувства.
Да какие у него могут быть чувства? Тем более, ко мне!
Отстраняюсь, горя от стыда, что ответила на этот поцелуй и толкаю его в грудь.
- Эй! Ты что творишь? - вскрикивает от неожиданности.
- Нет, это ты что творишь? Сначала целуешь меня на глазах у тысячи людей, потом пристраиваешься ко мне ночью, а потом уходишь к своей Иветт! Теперь вот возвращаешься под утро и снова… - дотрагиваюсь до губ вместо дальнейших слов.