Майя - стр. 7
– Ну, с этим можно и не согласиться! – протестовали знавшие дело ближе. – Скорее она отца с ума сводит. Эта несчастная девушка решительно безумна! Вечно окружена какими-то духами, оборотнями, кикиморами, воспитана то ли невидимкой-колдуном, то ли домовым. Летает на всяческие шабаши… Совсем самодурка юродивая!
– Просто бедная больная девочка, – заключали наиболее милосердные.
Поистине, Майя была окружена чудесами, которые не могли не возбудить недоверия и подозрения или в искренности ее, или в здравости ее ума. До пятнадцати-шестнадцати лет не было границ волшебным проявлениям ее существования и, казалось, не было им определенной цели, кроме потехи самой Майи. К чему были эти встречи с загадочными существами не нашего, чуждого плотскому мира? Русалки, дриады, саламандры и сильфы, ей одной видимые и слышные, не давали никаких указаний по этим предметам, да и вообще никаких полезных сведений не сообщали, если не считать таковым убеждение в их собственном существовании.
Кассиний – другое дело! Майя имела полное право называть его своим учителем. Чем старше становилась она, тем серьезнее становились и их занятия. Те долгие часы, которые, по всеобщему убеждению, девочка отдавала уединенным прогулкам, были посвящены беседам с Белым братом, а с десятилетнего возраста ученицы он начал требовать, чтобы та записывала не только его рассказы, но и свои сновидения – те из них, которые ей покажутся занимательны. И странное дело: Майя скоро начала замечать удивительное согласование между теми и другими, будто сны ее служили дополнениями, иллюстрациями к его рассказам. Она спросила его, почему так выходит. Кассиний на вопрос отвечал вопросом: разве это ей не нравится? «Отчего же! Напротив, очень нравится! Но… странно. Почему так?» – настаивала Майя.
Однако на все свои вопросы она получила в ответ лишь просьбу воздерживаться от праздного любопытства, а также раз и навсегда забыть такие лишенные значения слова, как «странность», «чудеса», «сверхъестественность» и им подобные доказательства людской несостоятельности.
Глава IV
В день совершеннолетия, когда Майе исполнилось шестнадцать лет, таинственный наставник впервые сказал ей, что их общение имеет – «как и все в природе, каждый факт в жизни людей» – свои определенные цель и значение.
– В чем они заключаются, тебе еще рано знать, – говорил он. – Могу только сообщить, что они велики и благотворны и для тебя, и для всего человечества! Будь строга к себе и внимательна ко всему, что я отныне буду тебе сообщать. Если желаешь достигнуть возможных для людей совершенства и знания, если искренне хочешь добра и пользы своим ближним, как то повелевает воля Творца Вселенной, – забудь себя!
– Ты ведь знаешь, дитя мое, – говорил он ей в другой раз, – что все двойственно в природе: свет и тьма, добро и зло, истина и ложь, любовь и ненависть враждуют искони, и искони последние торжествуют, а первые терпят гонения и, большей частью, должны скрываться, чтобы не пасть жертвами злобы невежественных людей, а им же приносить пользу. В былые, давние времена наше Белое братство царило во всем мире и сеяло истину, невозбранно посвящая избранных, умевших доказать свою правоспособность неустанной преданностью святым задачам, полным самоотречением от мирских, обманных благ ради познания высших таинств, знаний и сил. Письменам редко вверялись эти таинства и мудрость, а больше передавались изустно от посвященных к неофитам…