Майя - стр. 47
– Как бы беды не случилось, – прошептала чернокожая девушка. – Ты виду не подавай, что напугана, а если я велю, беги со всех ног.
На несколько секунд воцарилось молчание. Дильгайцы, будто понимая, что они интереса для разбойников не представляют, понуро замерли, как волы.
– Будьте добры, отойдите с дороги, пожалуйста, – с холодной невозмутимостью произнес Зуно.
– Вот сделаем, за чем пришли, и отойдем, – ухмыльнулся один из разбойников.
Трое оборванцев медленно двинулись к повозке. Оккула отступила на шаг и потянула Майю за собой.
– Стойте спокойно, – небрежно велел им Зуно, не оборачиваясь, и осведомился у главаря: – Позвольте узнать, вы, случайно, не у Шиона в услужении?
– А тебе какая разница? – встрял один из громил.
Главарь цыкнул на него и ухмыльнулся:
– Позволить-то мы тебе позволим, господинчик, а вот отвечать на твои бастаные вопросы не собираемся.
– Правда? – любезно уточнил Зуно. – В таком случае разрешите мне показать вам кое-что любопытное.
Снисходительная невозмутимость молодого человека повергла разбойников в некоторое недоумение, и они молча ждали, пока он не достанет что-то из-под сиденья повозки.
– Ах, да вот же оно! – пренебрежительно промолвил Зуно и с некоторым отвращением помахал рукой. – Видите? Жетон, выданный Шионом в Бекле лично господину У-Лаллоку в знак безопасного пути по означенной дороге. Если вы действительно состоите у Шиона на службе, то жетон этот вам знаком. А если не состоите, то я настоятельно советую вам поскорее отсюда убраться, потому что дорога эта находится во владении Шиона.
Главарь уставился на жетон. Майя так и не поняла, признали разбойники знак или нет, но заметила, что они встревожились и, недовольно ворча, освободили путь. Зуно с нарочитой медлительностью опустил жетон в мошну, спрятал ее под сиденье, уселся поудобнее, щелкнул пальцами и велел рабам:
– Вперед! И поосторожнее, на ухабах не трясите!
Майя шла по той стороне дороги, где сгрудились разбойники, и ступала, не поднимая глаз, боясь, что на нее вот-вот обрушится удар дубины. Даже Оккула дышала тяжело. Однако ничего не случилось. Чуть позже девушки набрались смелости и украдкой оглянулись, но позади уже никого не было.
– Уф, никогда не думала, что буду благодарна мужчине, а тем более – одуванчику, – прошептала Оккула, утирая вспотевший лоб. – Да, умен он, ничего не скажешь. Ты хоть поняла, банзи, что разбойники на нас зарились? Видела, как они на тебя уставились? Ох, Крэн и Аэрта, как я рада, что не пришлось под этих оборванцев ложиться!
– Они что, хотели…
– А что такого? Не горло ж перережут, – отшутилась Оккула. – Но тогда мы бы в Беклу не попали, так бы и сидели в какой-нибудь дыре. Нет, я придумаю, как нашего Зуно отблагодарить, не сомневайся.
После полудня Зуно велел свернуть с дороги и остановил повозку на опушке падубовой рощицы, где среди осоки и лиловых свечек плакун-травы журчал ручеек. Над водой носились сверкающие стрекозы; остро пахло мятой. Зуно накормил кота, вручил девушкам еду – хлеб с сыром – и велел им удалиться, а сам расстелил на траве накидку и улегся вздремнуть в тенечке. Только Оккула с Майей отошли шагов на двадцать, как Зуно приподнялся на локте и крикнул им вслед:
– Далеко не уходите, я вас дважды звать не буду.
– Мы по первому зову придем, мой господин, – почтительно заверила его Оккула.