Майские страсти - стр. 14
С годами у него выработалась страсть наказывать других за их проступки. В некоторых случаях Искупников чувствовал, что наказание абсолютно справедливо, но его, тем не менее, мучила необъяснимая игра совести; или же он сам не хотел её себе объяснять. Одного Роман не понимал: отчего это происходило. Даже своим вполне верным чутьём он не мог постичь, что это шло от формального подхода к своему поведению. «Есть справедливость. Но есть и несправедливая справедливость. Есть несправедливое решение суда, но оно, как ни крути, законно и бессмертно. Что это значит?»– думал Искупников про себя перед сном почти каждую ночь. Он как-то боялся дойти до того, что для него «несправедливая справедливость» была важнее «справедливой несправедливости.»
Роману было двадцать девять лет. Его семья состояла из жены и двух детей: мальчика девяти лет и девочку двух лет. В 2003 году он вышел из тюрьмы, отсидев три года за кражу. Вслед за этим Искупников за одну зиму вдруг сделался в городе одним из авторитетнейших людей из мира криминала и считался самым многообещающим бандитом Орла. В двадцать лет он женился и переехал подальше от родителей в огромный двухэтажный пригородный дом.
Первого мая после того, как он отгулял с друзьями, Искупников вернулся к себе, не помнил, как уснул и не помнил, как проснулся: до того мало ему удалось поспать. В пять утра он уже был на ногах. Роман мучительно бродил по дому, то спускался, то поднимался по лестнице. Наконец, подошёл к постельке маленькой дочурки, долго целовал ребёночка, забрёл в спальню и уснул неспокойным сном великого мученика.
Допьяна отдохнув на широкой кровати, Роман нехотя переоделся и вновь уехал в город: в уже другой ресторан к уже другим друзьям. Возвратиться пришлось утром.
Искупников, голубоглазый, как Алина, массивный, пьяный, шатающийся брёл среди пригородных двухэтажных домов к своему. На лице – выражение полного отсутствия жизни в душе. Нижняя губа отвисла, глаза полузакрыты. Роман еле передвигал ногами. Опьянение было чрезвычайное, плебейское.
Когда Искупников почти дошатался до дома, ему навстречу выбежала толпа местных мальчиков и девочек. Среди них шумел и его сын.
Они играли в мяч, пока не узнали в пьяном человеке его отца. На миг все притихли и тут кто-то из мальчиков рассмеялся. Он кинул в Искупниова мяч.
Некоторые захихикали, некоторые испугались. Роман даже, как будто и не видел никого. Его сын стоял за руку со своей ровеснице, очень розовощёкой девочкой с длинными чёрными косичками. Она что-то беззвучно говорила.
Уже отходя от детей, Искупников по-пьяному неуклюже рухнул на землю и разбил бровь. По щеке поползла кровь и стала как-то угрожающе капать на траву. Вся одежда, руки и лицо были в серой уличной пыли. Роман поднялся с трудом, к тому же не с первого раза и опять упал. У детей началась истерика. Все смеялись, а мальчик-смельчак второй раз и уже гораздо более сильно бросил мяч в Романа. Девочка с косичками дёрнула рукой и засмеялась в лицо сыну Искупниова. У неё началась какая-то переистерика. Школьница запрыгала и отчаянно захлопала в ладоши. Её хохот звонким эхом обливал всю округу. У сына Романа задрожала губы, он хотел что-то сказать и бросился к отцу.
Роман встал и вяло осмотрелся. Его взгляд задержался на сыне, потом на девочке с чёрными косичками, затем опять на сыне. Искупников что-то страдальчески пробормотал и двинулся к дому. На этот раз ему удалось дойти.