Мат в два хода, или В живых оставлять только мёртвых. Книга первая - стр. 5

– Да, старинные! Мы с вами, Виктор Петрович, на прошлой неделе на Кузнецком познакомились. И сами в гости пригласили.

– Пригласил?

– Да.

– Как звать?

– Меня – Мишкой, а моего друга – Сашкой. Вспомнили?

– Нет!

Но через секунду бронированная дверь открылась, и толстый, с опухшим лицом мужчина впустил Серёжку и Пашку в прихожую.

– Обувь снимайте! – буркнул недовольно, запахнул халат на жирном животе, закрыл дверь на засов и пошёл по длинному коридору, шаркая стоптанными шлепанцами по вытертому и грязному паркету.

Мальчишки переглянулись. Коллекционер был со страшного похмелья.

– Вы один? – сочувственно спросил его Серёжка. Мол, не помочь ли вам, Виктор Петрович, опохмелиться? Так мы сбегаем!

– А зачем тебе это знать? – не понял Виктор Петрович «тимуровской» заботы Серёжки. – Грабить, что ли, меня пришли? Так мой приятель за водкой пошёл. Сейчас вернётся.

– Ну и прекрасно! Нам не надо тогда.

– Что не надо?

– За водкой для вас бежать.

– Дерзишь, пацан! – Коллекционер зашёл в комнату, плюхнулся в кресло, потянулся рукой до бутылки с пивом, стоящей на круглом столике.

Столик был старинной работы, на гнутых ножках. Жутко дорогой и загаженный… воблой, точнее, – тем, что от неё осталось.

– Как можно?! – серьёзно возразил Серёжка.

– Нет, дерзишь, – Коллекционер двумя пальцами сдернул пробку с бутылки и, не отрываясь, выпил из горла её всю. – Так что принесли? Показывайте! – поставил пустую бутылку под столик и взял следующую.

– Сейчас. Санёк! – обратился Серёжка к Пашке. – Принеси из прихожей сумку.

Колобок был жутким конспиратором, и менял имена – как… нет, не как перчатки (он их не носил), а как… как майки или как диски с компьютерными играми.

Пашка притащил из прихожей огромную чёрную спортивную сумку, расстегнул молнию и посмотрел вопросительно на Серёжку.

– Маленькую достань, – сказал Колобок.

Паша достал небольшую книжку в кожаном переплёте, отдал Серёжке.

– Виктор Петрович, – заговорил Серёжка осторожно, – вы бы… руки помыли, а то книга старинная и дорогая.

– А вот мы счас поглядим, какая она дорогая! – обтёр жирные пальцы Коллекционер о полу своего грязного халата. Но книгу в руки взял бережно, хотя и с некоторым пренебрежением. Открыл – и через минуту его глаза, вместе с очками, полезли на лоб. Он передернулся, как бы сбрасывая с себя наваждение. Очки вернулись на прежнее место, а вот глаза остались там же. – Так, – заговорил наконец, – так, пацаны. Книга ничего себе. – И положил книгу на рядом стоящее кресло. – Что ещё у вас?

– Виктор Петрович, – замялся Колобок. Его подмывало сказать, что от следующей книги глаза у него не на лоб, а на затылок прыгнут, но он сдержался и сказал: – Тяжелая вторая очень и большая. Вам будет трудно её в руках удержать.

Коллекционер нехотя поднялся с кресла.

– Пошли за мной, – буркнул себе под нос и шаркающей походкой алкаша вышел из комнаты. – В святая святых вас, дураков, пускаю. Цените! – остановился перед массивной бронированной дверью в торце коридора.

– Мы ценим! – отозвался Серёжка.

– Вы цените! – усмехнулся Виктор Петрович. – Знаю я вас. Куда вам до благородных и нежных чувств! – Достал ключ из халата и отпер дверь.

– Да-а! – не удержался Пашка. Святая святых была с зарешеченными окнами.

– Вот тебе и «да-а»! – засмеялся Коллекционер. – Сто лет собирать будете – не соберёте.