Мать последнего дракона. Попаданка - стр. 8
Хозяин тюрьмы вел меня темными грязными коридорами. Он связал мне руки и тащил на веревке, как наложницу – рабыню, за которую заплатил. При этом время от времени бросал на меня через плечо сальные взгляды, и меня передергивало от брезгливости.
- Не боись, дракайна, Барден слово свое сдержит. Будешь послушной и ласковой – позволю твоему сыну сбежать этой ночью. А с тебя не убудет. Тебе помирать завтра все одно, хоть напоследок мужика ублажишь, да себя потешишь, порадуешься перед смертью.
Я сжала зубы и прикрыла глаза, чтобы скрыть отвращение. Нечистоплотный и уродливый тюремщик, кажется, был искренне уверен, что провести с ним ночь для женщины, осужденной на казнь, будет в радость.
Как давно он себя видел в зеркале? Нечесаные длинные патлы и борода с запутавшимися в ней остатками пищи, огромный живот, грубые грязные руки... до меня, пока мы шли, даже доносилось его нечистое дыхание.
«Я должна вытерпеть, - сказала себе. – Ради Дениса».
Когда тюремщик поворачивался ко мне, я старалась смотреть в пол, но стоило ему отвернуться, как мой взгляд перемещался на связку ключей у него на боку.
Большая связка. Наверняка здесь были ключи от всех камер, в том числе и от той, где заперт мой сын.
Я косила глаза левее, на другой бок, и фиксировала взгляд на прикрепленном к поясу ноже. Большом, похожем на охотничий – у моего бывшего мужа когда-то был похожий, а я никогда не любила его увлечение охотой.
Мне всегда казалось, я не способна причинить вред живому существу. Ни животному, ни человеку. У меня тряслись поджилки от одной мысли, что придется брать в руки этот нож и...
Но ничего. Я сделаю это даже трясущимися руками. Так нужно. Это единственный шанс спасти Дениса. Я должна вызволить его любой ценой. И если у меня получится... значит, этому громиле не повезло.
Впрочем, он заслужил. Человек, который шантажирует мать ребенком, чтобы воспользоваться ее телом, не имеет права на жалость.
Перед глазами стоял тот момент, когда Барден, связав мне руки, уводил меня из темницы, а мой сын – мальчик с лицом незнакомца, - хватался за прутья своей решетки и отчаянно кричал мне вслед: «Мама, не уходи! Мамочка, не бросай меня!».
Только за то, что заставил моего сына так плакать, он заслуживает худшей участи.
Тюремщик остановился у низкой стрельчатой двери. Снял связку ключей с пояса, и, открыв дверь, толкнул меня в унылую тесную комнатушку с серыми стенами и одним маленьким окном. На столе стояла зажженная слюдяная лампа, и света от нее хватало, чтобы осветить эту каморку.
Дверь за мной закрылась. Тюремщик развязал мне руки и, отбросив веревки на пол, подошел к столику у окна. Откупорил высокую темную бутылку и сказал:
- Давай, налью тебе черемуховой бормотухи, дракайна. Чтоб повеселела, а то больно личико у тебя кислое. Нехорош я для тебя? Вот, выпей – сразу хорош стану. Приласкаю как надо – тебе понравится. Ну, подойди, чего стоишь там? Ночь не резиновая, не успеешь оглянуться – уже утро. Поторопись. Быстрее ублажишь меня – быстрее твой ублюдок-дракон на воле окажется.
Эти слова заставили меня сойти с места и двинуться к столу.
Пожалуй, я все-таки краешком сознания еще считала, что все это происходит не по-настоящему. Поэтому сквозь решимость иногда проступали моменты сомнений и слабости. Вот как сейчас, когда я стояла у двери, словно ноги приросли к полу.