Мать последнего дракона. Попаданка - стр. 5

Оборванец засмеялся кашляющим смехом.

- Ошибка, говоришь. Значит, если я немного позабавлюсь с ним, ты не будешь против?

Я нахмурилась.

- Позабавитесь? Что это значит?

- А что ты так заволновалась? – продолжал кашлять своим смехом оборванец. – Все-таки боишься за своего сыночка?

- Это не мой сын, я уже говорила. Но даже так... Это ребенок. Всего лишь ребенок. И если вы собираетесь мучить ребенка...

- Ребенок?! – оборванец захохотал, и теперь его смех напоминал громкое карканье воронья. – Ну так я и поиграю с ним, как с ребенком!

- Постойте...

Однако оборванец меня уже не слушал. То кашляя, то каркая своим жутким смехом, он принялся тыкать в ребенка пальцами и пританцовывать вокруг него.

- Эй, драконье отродье! – кричал оборванец. – Ну-ка, где твои крылья? Большие крылья, на которых летают драконы! Ну-ка, покажи? А-ха-ха! Ну-ка покажи!

Ребенок начал скулить, словно испуганный щенок, и в отчаянии закрыл голову руками.

- Покажи! Покажи! Покажи! – кричал, хохоча оборванец.

Прыгая вокруг мальчика, он подцепил руками рваную грязную накидку и изображал взмахи крыльями. Ткань накидки издавала звуки, похожие на хлопки, топот оборванца был похож на ритуальный танец дикаря – даже мне было не по себе от этого зрелища. Как же страшно сейчас этому ребенку?

- Остано!.. – пыталась крикнуть я, однако...

В тот же миг раздался голос ребенка, который истерично закричал, словно в припадке:

- Это летучие мыши! Летучие мыши! Мама! Мама! Мамочка, мне страшно!

Слова, которые я собиралась выкрикнуть, застряли у меня в горле. Воздух в легких обратился в камень. Я не могла дышать. Смотрела вперед и не верила – ни своим ушам, ни своим глазам.

Прямо передо мной был совершенно незнакомый мне ребенок, но... То, что он сейчас сказал...

В момент аварии на автобус напала огромная стая летучих мышей. И хоть за несколько минут до рокового момента я пыталась убедить Дениса, что это просто птицы, мой сын упрямо повторял: «Это летучие мыши. Я знаю».

Голосом, ослабевшим и треснувшим, как сломанная ветка, я неуверенно произнесла:

- Денис?

Меня не услышали. Ни кричащий в истерике ребенок, отчаянно закрывающий голову руками, ни юродствующий оборванец, который продолжал плясать вокруг мальчика, имитируя накидкой взмахи больших крыльев.

- Мне страшно! Страшно! Мама!

- Покажи свои крылья, драконье отродье! Покажи! Покажи!

Я задыхалась от бессилия, не зная, как это остановить, а потом вдруг меня захлестнула ярость. Громкий гневный крик вырвался из моего горла будто сам по себе:

- Отойди от ребенка, отброс!!!

И сама ахнула, когда какая-то невидимая сила, заставив оборванца заткнуться, отбросила его к противоположной стене камеры. Упав у другого края решетки, он тихо постанывал, слегка шевелился, но как будто не мог встать.

Что это было? На миг мне показалось, что вместе с моим криком прозвучало эхо звериного рычания – как будто пророкотало где-то высоко, под потолком тюрьмы, – а по воздуху пронесся сильный порыв ветра.

Но если мне показалось, тогда что же отбросило оборванца так далеко от ребенка?

Тем временем мальчик больше не закрывал глаза – напротив, они были широко распахнуты. Теперь я лучше видела его лицо – ничего общего с моим сыном. Нос, лоб, глаза, подбородок – ни единой знакомой черточки.

Что на меня нашло? Я настолько хочу увидеть своего сына, что готова любого мальчика принять за него? Наверное, любому ребенку эти взмахи полами накидки и хлопки ткани показались бы похожими на летучих мышей.