Мать и сын, и временщики - стр. 29
Тогда Еленой Глинской и Овчиной было снаряжено в Старицу посольство из духовных особ во главе со старцем, владыкой Досифеем Крутицким, которые должны были говорить от имени митрополита Даниила следующие слова нравоученья:
«Слух до нас дошел, что хочешь ты, князь Андрей, оставить благословенье отца своего, и гроба родителей своих, и святое свое отечество, и жалованье и сбереженье брата своего великого князя Василия и сына его Ивана. И поехал бы ты к государю без всякого сомнения, а мы тебя благословляем и приемлем тебя на свои руки…»
Что мог подумать князь Андрей, прочитав слова о «ручательстве» за него митрополита Даниила? Конечно же, вспомнил о жалкой, несчастной судьбе князя Северского Шемячича, которого тоже «брал на свои руки» хитромудрый Даниил, выманивая в Москву наивного мужественного князя, грозу крымчаков и Литвы. Не смутили князя Андрея и угрозы духовенства именем своего злокозненного Даниила, мол, в случае, если князь Старицкий не послушает слов и предостережения митрополита, то посланные из Москвы в его удел отцы церкви должны были наложить на него проклятье.
«Проклятьем пугают, а перед этим на руки берут… – путались мысли у князя Андрея. – Глядишь, еще полки московские вслед за духовными выслали… Верь им на слово… Шемячич доверился слову митрополичьему – и сгинул в темнице… Многие сгинут, если доверять слову ничтожному будут…»
Андрей Старицкий насчет московского войска оказался прав. Не полагаясь на действие церковных увещеваний и чувствительных угроз насчет церковного проклятья, правительница Елена и вместе с тем двинула сильное войско под началом своего исполнительного фаворита, готового разбиться пади своей возлюбленной в лепешку, чтобы отрезать путь князя Андрея к литовской границе.
Узнав об этом, Андрей Старицкий выехал из удела вместе с супругой и маленьким сыном и направился через Волок в Новгородскую область, где думал возмутить своим воззванием против Елены Глинской и ее фаворита многих местных князей, бояр, дворян-помещиков. Он тешил себя надеждами через мятежный Новгород, даже не прибегая к помощи Литвы, овладеть многими московскими землями, пользуясь ослаблением московской власти – с малолетним государем на престоле, раздором боярских партий, недовольством знатных вельмож правительницей Еленой и ее выскочкой-фаворитом Овчиной.
Андрей Старицкий правильно просчитал и слабость церковной власти в лице нетвердого в клятвенном слове и обещаниях митрополита. Всем и везде своим потенциальным союзникам говорил, что письмо пишет митрополит отдаться ему в руки, а сам задним умом знает о посылке московского войска схватить удельного князя и привезти его под стражей в Москву, чтобы сгноить его там, как доверившегося ему Шемячича, в темнице.
А еще по многим близким и далеким землям новгородским и псковским разослал князь Андрей свои призывные грамоты:
«Великий князь на московском престоле – всего лишь несмышленый младенец… Вы служите не ему, а только корыстным боярам, которых покрывает правительница Елена, не имеющая никаких прав на престол московский… Идите ко мне – я готов вас всех жаловать… А фаворит правительницы Елены вас не пожалует… Правда за мной, боярские дети…»
И, действительно, на грамоты мятежного Андрея Старицкого откликнулись, если и не бояре, то многие боярские дети земли новгородской, пришедшие к нему со своими вооруженными людьми. Раскололась снова русская земля и русские сердца воинов раскололись. Пришли к мятежнику служить одни, получив от него грамоты призывные, а другие полученные мятежные грамоты высылали в Москву, во дворец младенцу-государю, в боярскую Государственную Думу.