Мастер сновидений и другие рассказы - стр. 2
Задумчиво подобрав последним блинчиком остатки сметаны, он подошел к дедушке, и осторожно начал дышать, приготовляясь задать вопрос.
– Мммм? – спросил дед.
– А если вот у тебя есть что-то внутри, а оно как-то рвется наружу, – начал мальчик, но дед перебил:
– Тебе что – блинчики не пошли впрок?
– Да нет, я вот про мысль думаю, – возразил мальчик, – если у тебя внутри мысль про что-то…
– Например?
– Ну, про дракона… или замок, или там про что-то красивое… И вот почему-то ужасно хочется всем это показать, а оно не получается…
– Это называется «муки творчества», – слегка улыбнулся дедушка.
– Это у кого тут муки творчества? – раздался заинтересованный голос Феди.
Феде было целых шестнадцать, и он приходился Дениске старшим братом.
– Ну-ууу, деда, – протянул смущенно Дениска.
Он вовсе не хотел делиться ни с кем своей тайной – только с дедушкой. А теперь Федя все знает. И наверняка будет смеяться!
Но Федя смеяться не стал, а сказал:
– Не можешь нарисовать – опиши все это словами …
Дениска подумал, взял чистую тетрадку и написал:
«Дракон летел над морем. Там были черные тучи, а дракон был большой и не боялся» – и понял, что опять что-то не то….
– Ну как, получается?
– Нет, – вздохнул Дениска. – Я неспособный…
– Я думал, у тебя как раз способности есть, – улыбнулся дедушка, – ты же стих однажды сочинил. Что-то такое, про «речку и луны колечко…».
– А пойдем вместе в клуб «Бродячий Пес»! – предложил брат, – это как раз место, где можно научиться….
Дедушка застонал и молвил с досадой:
– Куда ты тащишь ребенка!
– А что такого, – горячим полушепотом заговорил брат, – пусть парнишка расширяет кругозор…
– Где?! Эта твоя банда уличных графоманов… провинциальная богема… тьфу! Я запрещаю! – вскричал дедушка.
Дениска вдруг понял: брат его тоже видит какие-то сны, да? «То есть он такой же, как и я… вот оно что!» А еще: куда же его приглашал брат? Нет плода слаще запретного!
***
– Там сначала было просто кафе, – рассказывал Федор на ходу, – а потом стали собираться местные писатели. Название сделали модное: «Бродячий пес», и козырьки повесили полосатые.
– А зачем козырьки? – заинтересовался Дениска.
– А чтобы похоже на Монмартр! Мол, мы теперича не то, что давеча! – он хихикнул.
– Аааа! – сказал Дениска, хотя и не знал, что такое Монмартр. Его распирало чувство возможности прикоснуться к чему-то необычному, – далеко еще?
– А вот через мостик перейдем, и сразу налево.
Мальчик осмотрелся. Мостик маячил впереди; кружевные перила придавали ему романтично-старинный вид; да и сама речка Лопушайка – темная, тихо журчащая родниками – казалась мальчику милой – под корягами сомы прячутся, он точно знал, что они там! А еще нравился ему ивняк прибрежный, что по весне желтыми пушками цветет; но, впрочем, не в этом дело. Мостик этот его манил потому, что на этом мосту его ждет какая-то встреча – он не знал, какая, но почему-то был уверен, что однажды на этом мосту случится что-то очень важное. С этими мыслями он взошел на мост, и тут братьям предстало подозрительное зрелище…
На широких перилах моста стоял невысокого роста человечек и смотрел вниз. Хм?!
– Эй, дяденька, а вы чего там стоите? – поинтересовался Дениска.
Тот молча покосился на братьев; лицо его исказилось судорогой.
– Вы, это, не надо! – попросил Федя.